Сформировавших свободное сообщество и изначально слабо связанных с буддийскими святилищами и монастырями .
История
Такие аскеты были известны в Японии под разными именами: кэндзя (яп. 賢者 , «мудрец»), сюгэндзя (яп. 修験者 , «горный отшельник»). Они славились своими магическими умениями, почитались как лекари и медиумы (яп. 神子 , мико , «волхв»). Как уже было отмечено, многие из ямабуси были адептами школы сингон - одной из ветвей буддизма Ваджраяны , в соответствии с догматами которого Пробуждение можно обрести через отшельничество, самосозерцание, изучение природы и созерцание мандалы . Школы сингон и тэндай в одинаковой степени рассматривали горы как идеальное место для отшельничества и созерцания природы.
Боевые искусства
Однако в своих горных убежищах монахи-ямабуси занимались не только созерцанием. Они также изучали ряд боевых искусств, что изначально было вызвано необходимостью защиты от горных разбойников. Впоследствии ямабуси применяли своё мастерство, участвуя в битвах даймё . Всё это принесло ямабуси славу великолепных воинов.
Ввиду возросшей репутации ямабуси как духовных учителей и хорошей организации их братства, многие духовные предводители-ямабуси стали получать высокие духовные чины в дворцовой иерархии, что, в свою очередь, усилило их политическое влияние.
Считается также, что ямабуси практиковали ниндзюцу , и вообще имели довольно тесные связи с ниндзя , которых даже нанимали для выполнения особых поручений.
См. также
- Сюгэн-но - танцевальные представления ямабуси.
- Сонин - корейские отшельники, создатели боевого искусства Чхарёк .
Напишите отзыв о статье "Ямабуси"
Примечания
Ссылки
- ЯМАБУСИ // Япония от А до Я. Популярная иллюстрированная энциклопедия. (CD-ROM). - М .: Directmedia Publishing , «Япония сегодня», 2008. - ISBN 978-5-94865-190-3 .
Отрывок, характеризующий Ямабуси
– Немного не застали, – сказал денщик.Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
Ямабуси в полном облачении, конец XIX века.
История
Такие аскеты были известны в Японии под разными именами: кэндзя (яп. 賢者 , «мудрец»), сюгэндзя (яп. 修験者 , «горный отшельник»). Они славились своими магическими умениями, почитались как лекари и медиумы (яп. 神子 , мико , «волхв»). Как уже было отмечено, многие из ямабуси были адептами школы сингон - одной из ветвей буддизма Ваджраяны , в соответствии с догматами которого Пробуждение можно обрести через отшельничество, самосозерцание, изучение природы и созерцание мандалы . Школы сингон и тэндай в одинаковой степени рассматривали горы как идеальное место для отшельничества и созерцания природы.
Боевые искусства
Однако в своих горных убежищах монахи-ямабуси занимались не только созерцанием. Они также изучали ряд боевых искусств, что изначально было вызвано необходимостью защиты от горных разбойников. Впоследствии ямабуси применяли своё мастерство, участвуя в битвах даймё . Всё это принесло ямабуси славу великолепных воинов.
Ввиду возросшей репутации ямабуси как духовных учителей и хорошей организации их братства, многие духовные предводители-ямабуси стали получать высокие духовные чины в дворцовой иерархии, что, в свою очередь, усилило их политическое влияние.
В период Сэнгоку ямабуси присутствовали среди советников при дворах и армиях практически всех владетельных японских правителей. Некоторые из них присоединились к Такэде Сингэну , чтобы помочь Оде Нобунага в борьбе против Уэсуги Кэнсин в 1568 году , тогда как другие, включая настоятеля Сэссаи Тёро, были советниками при дворе Токугава Иэясу . Многие сражались против Нобунага, который, разбив ямабуси, положил конец временам монахов-воинов.
Феодальные распри способствовали развитию в среде ямабуси особого военного искусства, получившего название ямабуси хэйхо - «военное искусство ямабуси ». До наших дней оно не дошло. И судить о том, что оно собой представляло, можно лишь по отдельным элементам, вошедшим в позднейшие школы боевого искусства, да по сравнительно редким описаниям боев с участием ямабуси . Поэтому о конкретном содержании ямабуси хэйхо можно только догадываться.
Тэнгу. С изображения в иллюстрированном каталоге приемов школы будзюцу Намбу синган-рю
По-видимому, ямабуси хэйхо сочетало в себе приемы рукопашного боя с разными видами оружия и без оного и методы партизанской и диверсионной войны. Считается, что первым оружием ямабуси был дорожный посох сякудзё длиной около 180 см и более короткая палка конгодзуэ длиной около 120 см, которые неизменно сопровождали отшельников в их горных странствиях. Окусэ Хэйситиро полагает, что техника боя этими видами оружия была позаимствована из Китая через посредство буддийских монахов, ездивших учиться в Срединное царство.
Вероятно, использовали ямабуси в качестве оружия и другие предметы из своего снаряжения: большой топор (сиба-ути - «срубающий кусты»), соломенную шляпу (амигаса ), веревку (хасири-нава ), кипарисовый веер (хиоги ). И раз уж речь зашла о снаряжении ямабуси , то нужно отметить еще и морские раковины (хора ), при помощи которых разные группы отшельников оповещали друг друга о своем местонахождении и передавали различную информацию.
Несколько позже одним из важнейших элементов снаряжения ямабуси стал стандартный меч-катана. Именно ношение меча ямабуси привело к тому, что Энгельберт Кэмпфер (1651–1716), один из немногих европейцев, посетивших Японию в конце XVII в., неправильно перевел слово ямабуси как «горные воины». В этом плане показательны также следующие слова португальского миссионера Луиша Фройша (1532–1597): «Ямабуси посвящают себя непосредственно культу сатаны, но по одеянию они - солдаты». По-видимому, ямабуси довели искусство фехтования мечом до высокого уровня. По крайней мере с полсотни школ кэндзюцу выводили свои истоки от школы ямабуси хэйхо Кёхати-рю, о которой чуть дальше пойдет речь.
Окусэ Хэйситиро полагает, что ямабуси чрезвычайно повысили эффективность китайских методов боя, но не столько за счет усовершенствования чисто технических элементов, сколько за счет своей невероятной психической подготовки. В частности, он считает, что последователи сюгэндо добавили к боевым приемам мощь энергетики киай и методы гипноза. Немалое значение имели и прекрасные знания отшельников в области медицины, позволявшие им овладеть самым сокровенным искусством поражения уязвимых точек.
При этом сами ямабуси своим высшим оружием считали… смертоносные проклятия. Вот что рассказывает о них современный практик сюгэндо Икэгути Экан:
«Сюгэндо включает в себя множество проклятий. Проклятие - это убийство кого-либо с помощью заклинаний… Те, на кого проклятия направлены, умирают или лишаются духовных сил и становятся людьми-растениями.
Имеются два неблагоприятных момента при воздействии на человека заклинаниями. Когда ты произносишь в адрес кого-нибудь заклинания, то они обязательно вернутся к тебе самому и, если даже не отразятся непосредственно на тебе, непременно окажут влияние на твоих потомков. Так что, когда проклинаешь какого-нибудь человека, молишь Будду, чтобы воздаяние за это получил только ты один и оно не коснулось твоих потомков. Таким образом, ты сам лишаешь себя жизни за собственные деяния.
Я слышал рассказы, что мои предки, убивавшие людей проклятиями, когда наступал соответствующий момент, совершали моления Будде, читали вслух сутры, звонили в колокольчики и занимались медитацией, чтобы возмездие за проклятие не настигло их потомков. При этом медитировали, зарыв тело в землю и став похожими на мумии. Для того чтобы производить заклинания, нужно быть готовым ко всему этому…
При совершении заклинаний проводят сожжение дощечек, но оно радикально отличается от метода проведения ритуала гома …
И гёдзя , и место, где происходит это действо, должны быть грязными, как будто вымазанными. Используются треугольные печи, символизирующие несчастья.
В старые времена во время произнесения заклинаний гёдзя покрывал все тело черной краской. Он окрашивал в черный цвет одежду, белье и тело. Но этим дело не ограничивалось. Гёдзя покрывал черной краской зубы, ногти, вообще все белое на себе и становился похожим на злого демона. Это касалось не только внешности, но и сердца, которое становилось таким же, как у злого демона. Гёдзя весь укутывался в зло и ненависть. Из глины изготовлялась кукла, и гёдзя , обращаясь к кукле, называл имя человека, на которого направлялось заклинание, и произносил заклинание. Повторяя «Не убить ли мне тебя?», гёдзя зацеплял крюком куклу, вкладывая в это действие всю ненависть и злобу. Затем помещал куклу в печь и зажигал огонь. Вслух и мысленно произнося заклинание, он мечом разрубал лежащую в огне куклу.
Для сжигания куклы используют не молочное дерево, как во время ритуала гома , а ядовитые породы - пикрасиму, деревья с колючками, издающие при сгорании неприятный запах и, кроме того, горящие с треском. Для жертвоприношения, совершаемого во время этого ритуала, выбирают гниющее мясо и все действо проводят в насколько возможно грязной обстановке.
На этот ритуал не разрешается смотреть посторонним людям, поэтому гёдзя уходит глубоко в горы, где его не могут увидеть другие люди, и в течение недели или десяти дней, скрываясь от всех, осуществляет проклятие.
В давние времена такие действа часто проводились в среде гёдзя Кагосимы, что приводило к непрерывным убийствам коллег-подвижников…
В технике произнесения заклинаний исключительно важную роль играют три условия - время, место, приемы.
Во время произнесения заклинаний мысленно посылают волны ненависти в самое уязвимое место человека, которому заклинания адресуются. Выясняются дни полнолуния и старения луны, приливов и отливов, год, месяц и день рождения этого человека, на основе чего определяются благоприятные и неблагоприятные для него даты. В полнолуния и во время приливов жизненная энергия человека наиболее высокая, и наоборот, в новолуния и во время отливов энергия снижается. Люди, родившиеся во время прилива, умирают поэтому во время отлива. Однако сила и слабость человека зависят от года его рождения. О том, когда жизненная энергия человека наиболее слабая, определяется с разных точек зрения с помощью учения об Инь и Ян, узнавания судьбы по четырем опорам (год, месяц, день и время рождения человека) и астрологии…
Во время проклинания гёдзя направляет на этого человека мысленную энергию с проклятием, повторяя: «Ну что? Ну что?»
Эффект проклятия выявляется в течение определенного времени - от 10 дней до трех недель. Лицо, подвергшееся заклинанию, умирает, сходит с ума или становится слабоумным. Врачи в этом случае помочь не могут…
Чтобы заколдовать человека, необходимо сконцентрировать всю свою энергию, вполсилы сделать это невозможно».
Поскольку в Японии монастыри были важнейшими центрами культуры, где хранились тысячи книг, вывезенных из Китая, ямабуси , связанные с крупнейшими буддийскими монастырями, имели возможность познакомиться и с китайскими наставлениями по военной стратегии, в том числе и с трактатом «Сунь-цзы». Однако, как полагают историки, они быстро осознали неприменимость в полной мере конкретных указаний китайских стратегов о ведении войны. Дело в том, что советы китайцев были рассчитаны в первую очередь на крупномасштабную войну, с большим театром действий, на столкновение огромных армий в чистом поле и т. д. Поэтому ямабуси были вынуждены, осмыслив учения стратегов Срединного царства, выработать собственную, чисто японскую военную стратегию. В ней главный упор делался на малую войну, действия небольших, но хорошо подготовленных отрядов, различные диверсии и уловки.
Большое внимание ямабуси уделяли маневру. Этому способствовало их прекрасное знание потаенных горных троп, особенностей рельефа, умение ориентироваться в горах и лесах, действовать в сложных метеоусловиях, извлекать пропитание буквально из-под земли, прекрасное знание географии Японии, что было связано с постоянными паломничествами по святым горам. Кстати, именно эти навыки ямабуси привели к тому, что многие военачальники позднее стали использовать их в качестве своих лазутчиков во вражеских землях. К тому же ямабуси имели право прохода через многочисленные границы без досмотра и документов - им было достаточно продемонстрировать какие-либо профессиональные навыки. Этим стали пользоваться и обычные шпионы, мало-мальски знакомые с ритуалами и молитвами горных отшельников.
Считается, что в конце эпохи Хэйан в лоне ямабуси хэйхо сложилось несколько школ боевого искусства. Так, по легендам, гёдзя из Кумано по имени Хакуун-доси - «Даос Белое облако» - якобы создал в период Ёва (1181.7–1182.5) одну из древнейших школ ниндзюцу Хакуун-рю, которая якобы получила распространение среди ямабуси и буддийских монахов с трех гор Кумано, а позже от нее отпочковался целый ряд более мелких традиций, известных только по названиям: Готон дзюхо-рю - «Школа пяти способов бегства и десяти методов», Гэндзицу-рю - «Реалистическая школа», Гэн-рю - «Школа Тьмы», Кисю-рю - «Школа провинции Кии» - и Рюмон-рю - «Школа врат дракона».
Приблизительно в то же время, и, опять-таки, по легенде, восемь сохэев-ямабуси с горы Курама создали собственную традицию будзюцу , получившую позже название Кёхати-рю - «Восемь столичных школ», или Курама хати-рю - «Восемь школ горы Курама». Опирались эти школы на учение китайских классических книг по стратегии: «Лютао» и «Сань люэ». Интересно, что именно эти книги привез в Японию из Китая и передал на хранение в монастырь Курама-дэра уже упоминавшийся Киби-но Макиби. По легенде, тамошние ямабуси хранили также некий «Тигриный свиток» - «Тора-но маки», основное содержание которого составляют различные заклинания, якобы позволяющие становиться невидимым.
В целом, можно полагать, что ямабуси хэйхо оказало значительное влияние на все воинские искусства Японии. Свидетельством тому - огромное число легенд, повествующих о передаче горными отшельниками своих сокровенных секретов воинского мастерства тому или иному воину, в результате чего рождается новая школа будзюцу . Вот, например, что рассказывается в главе «О создании японского искусства захватов» книги «Бугэй хасири-мавари» («О боевых искусствах») о возникновении знаменитой школы дзюдзюцу Такэноути-рю: «Однажды Хисамори с целью предаться голодной аскезе удалился в горную глушь, называвшуюся Санномия… и воздерживался от пищи, приготовленной на огне, в течение 37 дней. Но для того, чтобы время от времени посылать известия в замок, где он жил, он назначил своим гонцом слепого массажиста , который приходил в нему раз в день, но о его изможденном состоянии не мог знать по причине своей слепоты.
Итак, на 37-й день аскезы по небу пролетело множество коршунов. После этого перед глазами Хисамори по воздуху во все стороны стали носиться предметы из снаряжения ямабуси - дорожные посохи, соломенные шляпы. Он очень удивился этому, закрыл глаза и стал мысленно молиться.
В это время - в 24-й день 6-го месяца 1-го года Тэмбун (1532), под конец 37-го дня аскезы в это место из ниоткуда неожиданно явился один ямабуси и обратился к Хисамори. При этом Хисамори по-прежнему держал глаза закрытыми и на этого человека не смотрел. Было это место не такое, где люди ходят, и он принял его за слепого массажиста, который обычно приходил днем, и спросил, не случилось ли чего в деревне. Тогда ямабуси сказал ему: «Ты всегда любил воинскую доблесть и, будучи слабосильным, стремился научиться одолевать сильных, ты обратился за помощью ко мне, и я явился, чтобы исполнить твое желание».
Хисамори чрезвычайно обрадовался, и после того, как он поведал о своих желаниях, этот ямабуси срезал цветущую ветку длиной в 1 сяку и 2 сун (ок. 37 см), и еще срезал лозу длиной 7 сяку и 5 сун (ок. 230 см) и передал Хисамори пять приемов торидэ (букв. «хватающие руки») для быстрого связывания врага и 35 приемов коси-но мавари (рукопашного боя с ножом) … Хисамори очень удивился, выразил этому ямабуси свое почтение, воспринял приемы во всех деталях и всеми до единого овладел».
Характерно также, что многие наставления по боевым искусствам иллюстрировались рисунками мифических созданий тэнгу , о которых стоит сказать особо. Дело в том, что в народе тэнгу считались прародителями и ямабуси , и ниндзя . Что же представляли собой эти тэнгу ?
Слово тэнгу буквально означает «небесная лисица». Согласно японским легендам, они живут на горах, имеют тело человека, длинный красный нос или клюв, птичьи крылья. Тэнгу владеют магией, могут летать по небу, становиться невидимыми. Им приписывали также владение воинскими искусствами и ношение меча.
Народное сознание прочно связывало тэнгу с ямабуси . Существуют изображения и описания тэнгу , в которых они носят одеяния ямабуси , сопровождают отшельников в паломничествах. К тому же в некоторых источниках слова тэнгу и ямабуси используются почти как синонимы. Поэтому наличие рисунков тэнгу в сотнях наставлений по кэндзюцу, дзюдзюцу и другим будзюцу можно рассматривать как свидетельство влияния ямабуси хэйхо на воинские искусства Японии в целом и на ниндзюцу - в частности.
, ,
Путник, который решит подняться на одну из вершин гор Оминэ, поросшую редким лесом, встретит на пустынной скальной площадке странную одинокую фигуру, вырубленную из камня. Старик в длинных ниспадающих одеждах, сандалиях-гэта на высокой подошве, с небольшой острой бородкой, сидит, наклонив голову и опираясь на посох с магической мандалой вместо навершия. От его фигуры веет каким-то неземным покоем и отрешённостью от всего суетного… Перед нами – изображение великого мага и горного скитальца-ямабуси Эн-но Гёдзя
.
В народе он считался фигурой почти демонической; ему приписывались всякие чудеса, беседы с духами, полёты на большие расстояния. Он мог внезапно исчезнуть из виду и тут же появиться в другом месте, удалённом на много дней пути.
Эн-но Гёдзя – «Эн Аскет» – являлся реальной исторической фигурой . Вероятно, это о нём идёт речь в историческом повествовании «Сёку Нихонги», где рассказывается о некоем проповеднике Эн-но Одзуно, который был объявлен в 699 г. вне закона за то, что «смущал сердца людей» и создавал какие-то сообщества, не контролируемые государством.
Именно Эн-но Гёдзя и стал основателем традиции странствий в горах, имеющих явный мистический характер и требующих немалого мужества. Например, в своих грехах отшельники-ямабуси каялись, вися над пропастью на верёвке, обвязанной вокруг пояса, и молитвенно сложив руки. Если покаяние было неискренним или неполным, то считалось, что верёвка должна оборваться. Не трудно догадаться, на какую душевную чистоту подвигал монахов такой способ покаяния!
Нередко истории о чудесном искусстве ямабуси переплетались с рассказами о небожителях сэннин . Истоки легенд о сэннинах лежат в Китае – именно там в народной и даосской среде широко распространился культ бессмертных небожителей («сянь» или «шэньсянь»). На художественных свитках ямабуси изображались не только как тэнгу, но и в виде сэннинов – полысевших старцев с длинной седой бородой, несколько вытянутой головой и сучковатым посохом в руках. Изображения сэннинов-ямабуси сопровождались и рядом атрибутов и символов, говоривших о бессмертии и запредельной мудрости: жаба, аист, персик (плод долголетия), олень .
И всё же между ямабуси и сэннинами даже в народных рассказах мы видим заметную разницу. Ямабуси в основном жили не в горах – они предпринимали странствия по горам для достижения просветления и для соблюдения аскезы. Сэннины же жили постоянно либо в горах, либо на небесах, что в мифологическом сознании – одно и то же.
Отношение к ямабуси было двойственным – народ побаивался этих отшельников и поклонялся им; в то же время официальные власти их недолюбливали, поскольку странствия ямабуси были практически неподконтрольны им, а странное поведение «не от мира сего» вызывало сильные подозрения. Во время междоусобных схваток среди даймё ямабуси нередко могли использоваться в качестве шпионов .
Странный след оставили ямабуси в истории японских боевых искусств. В сущности мы не знаем, умели ли они в реальности владеть мечом. Однако и некоторые самурайские семьи, и связывают свою родословную именно с магами и воинами ямабуси. Тем самым и , и (зачастую это были одни и те же люди) как бы принимали на себя ту магическую энергию, ту страшную потустороннюю силу, которая приписывалась ямабуси .
Странствующими монахами, исповедовавшими эзотерический буддизм, были отнюдь не ямабуси. Например, в ХVI в. существовало некое воинское монашеское братство Коя-хидзири – «отшельники с горы Коя». Эти люди считались не только отменными бойцами, но и прекрасными врачевателями, бродившими по Японии и лечившими при помощи трав, заклинаний и различных способов массажа. Но вскоре Коя-хидзири косвенно оказались замешаны в междоусобную войну, и их общины были разгромлены.
Общая канва тех событий такова. Крупнейшим центром буддийской секты Сингон считался монастырь Коясан, представлявший собой по сути мощную крепость, при котором состояла целая армия монахов-воинов. Долгое время она надёжно защищала монастырь от войск военного правителя Японии Оды Нобунаги, ведшего решительную борьбу с рядом буддийских общин. Но однажды, в 1574 г., в монастыре Коясан укрылись несколько сторонников князя Араки Мурсигэ, войска которого разгромил Ода Нобунага. Это переполнило чашу терпения последнего, и он отдал приказ не только разгромить монашескую армию Коясан, но и начать преследование странствующих монахов, в результате чего погибло едва ли не несколько тысяч человек. Так был разрушен один из крупнейших центров монахов-воинов Японии.
С образом системы сюгендо неразрывно связаны монахи ямабуси, о которых до сих пор в Японии говорят с большим почтением. Но кто они, о ком идет слава как о непревзойдённых целителях и магах, просветлённых существах и непобедимых воинах? Это они сделали сюгендо легендарным или само сюгендо сделало легендарными ямабуси?
Кто такие ямабуси
Последователей легендарного Эн-но Одзуну называли ямабуси, что переводится как «спящие в горах». Так их прозвали за то, что свои суровые аскетические практики они выполняли высоко в горах, уединяясь там на достаточно длительное время. По этой же причине их еще иногда называли «сюгэндзя», что в переводе с японского значит «занимающиеся практикой для обретения магических способностей».
Для определения тех, кто практиковал сюгендо, существовали и другие наименования, например, «сюгёся», что, значит, - «занимающийся аскетической практикой» или «яма-но-хидзири» - «горные мудрецы».
Но как бы не называли монахов ямабуси, все эти названия указывали на одно и тоже - на практику суровой аскезы, проводимую в горах и приводящую к обретению невероятных магических способностей.
Надо отметить, что не все, практикующие сюгендо, все время находились в горах, часть из них возвращались назад, проводя большую часть своего времени в храмах или просто странствуя по стране, неся весть об удивительном учении сюгендо в отдаленные края Японии.
Практика ямабуси
Суть практик ямабуси – это вызов невозможному, который приводит к полной мобилизации всех физических, психических и духовных сил адепта сюгендо. Благодаря этому осуществляется быстрый прорыв в постижении истин материального и духовного мира.
Основу практик ямабсуси составляли различные длительные паломничества по горам и святым местам и совершение там мистические ритуалов, включающих в себя чтение заклинаний, выполнение мудр, дыхательные упражнения и так далее.
Слава ямабуси
Монахи ямабуси очень быстро сыскали народную славу и любовь, поэтому были желанными гостями в любой деревне или крестьянской семье, ведь они могли исцелять, с помощью заклинаний и тайных ритуалов помогают простым людям в их нелегкой жизни. Причем помощь ямабуси распространялась не только в сфере целительства и духовных наставлений, но и в области чисто магической. Например, ямабуси могли вызывать дожди в засушливое время или, наоборот, усмирить разбушевавшуюся стихию, могли изгонять зловредных духов и привлекать благословение богов.
Также ямабуси владели знаниями астрологии, поэтому могли предсказывать будущее и советовать когда и что сажать, чтобы получить богатый урожай, что в те времена было очень важно, так как от этого напрямую зависела жизнь крестьян.
Мировоззрение ямабуси
Ямабуси в духовной практике на первое место ставили реализацию всей полноты буддовости, а не просто размышления о нем. Ямабуси считали, что обретение сверхспособностей доказывает то, что адепт сюгендо реализовал в «этом теле» буддовость, то есть стали истинным Буддой.
Ямабуси – воины
К сожалению, в VII-VIII веках сюгендо и ямабуси подверглись гонениям. Их лесные молельни «санриндодзё» часто подвергались налетам правительственных войск. Но, как говорится, нет худа без добра. Ямабуси, владеющие твердой волей, магическими способностями и сверхчеловеческими качествами, взялись за оружие. И вскоре слава о них как о непобедимых воинах разлетелась по всей Японии. Они были практически не убиваемы! Ведь кроме физической и духовной силы, они знали многое о человеческой природе, анатомии, поэтому их рукопашный бой не знал себе равныфх (недаром система ямабуси, как в плане подготовки, так и сражений легла в основу школ ниндзя), но они также умели прекрасно маскироваться, вести партизанскую войну, устраивать засады и так далее.
Под давлением ямабуси стали хоть и не многочисленной, но очень грозной военной силой, поэтому правительству, протви своего желания, пришлось оставить «горных отшельников» в покое.
Ямабуси и сюгендо
Так как ямабуси практиковали сюгендо, то для того, чтобы понять их мышление необходимо уделить внимание некоторым аспектам самого учения, а в частности тому, что определяло их жизнь – священная нумерология, по которой выстраивалась система практик и собственно медитации.
Ямабуси и тайна нумерологии сюгендо
В «теоретической» части сюгендо важное место занимает понимание нумерологии, поскольку каждое число имеет то или иное мистическое соответствие. Так число 1 олицетворяет Всеохватывающее Единство (Тайкиоку), 2 - полярные принципы бытия (ин-ё-до), 3 - парадигму земля, небо и человеком (дзи-тэн-хин), 4 - четыре проявления сущего (большое Ин и малое Ё, большое Ё и малое Ин), 5 - пять первоэлементов, 6 - шесть видов координации, 7 - семь звезд Большой Медведицы, 8 - восемь триграмм, 9 -окончательное постижение истины в сочетании ее телесного, умственного и духовного компонентов.
Из всех чисел самым священным в сюгендо и, естественно, у самих ямабуси, считалась девятка.
Девять ступеней медитации в сюгендо
В сюгендо существует девять ступеней медитации, а точнее девять уровней сознания, постигая и проходя сквозь которые ямабуси развивает в себе адекватное восприятие реальности и обретает просветление.
Эти ступени таковы:
Первая ступень медитации сюгендо.
На этом этапе адепт сюгендо концентрируется на осозновании бренности человеческого тела, на том, какие ограничение оно вводит в жизнь и, конечно же, на неминуемой смерти.
Вторая ступень медитации сюгендо.
На этом уровне ученик понимает, что неразвитые органы чувств дают нам неадекватное восприятие реальности.
Третья ступень медитации сюгендо.
Эта ступень посвящена размышлениям на тему о непостоянстве и несовершенстве человеческого ума и, как следствие, важности умения концентрироваться и понимать, что взгляды и вкусы меняются, поэтому так важно иметь абсолютную ориентацию, а не относительную, то есть не идти на поводу хаотичного ума.
Четвертая ступень медитации сюгендо.
Теперь адепт сюгендо постигает свое существование в масштабах всей вселенной, в рамках времени и вечности.
Пятая ступень медитации сюгендо.
Уровень познания отношении между духовным и материальным, внутренним и внешним. Результатом этого становится избавление от рабской привязанности к плотским желаний и умственным капризам.
Шестая ступень медитации сюгендо.
В каком-то смысле эта ступень медитации сюгендо является более глубоким раскрытием предыдущего уровня, а именно ученик избавляется от чрезмерной зависимости от эмоций и чувств, как положительных, так и отрицательных.
Седьмая ступень медитации сюгендо.
Этот этап представляет собой размышление о взаимосвязях причин и следствий для избавления от ложных суждений и умозаключений.
Восьмая ступень медитации сюгендо.
Теперь адепт сюгендо учится видеть множественность проявлений первоэлементов в реальном мире и умение находит между ними взаимосвязи, для того, что бы не попадать в их ограниченность.
Девятая ступень медитации сюгендо.
Завершающий этап, подразумевающий полную реализацию всех предыдущих уровней и обретение полного осознавания.
В результате, проходя все девять ступеней медитации сюгендо, ученик становился самодостаточным и понимал относительность проявлений человеческой жизни, поэтому мог проникать в суть вещей и управлять ими.
© Алексей Корнеев
