Dmitry Dovgiy Карьера: Чиновник
Рождение: Россия
Бывший начальник главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ. Был назначен на этот пост в сентябре 2007 года. Был отстранен от должности в марте 2008 года в связи с обвинениями со стороны своих подчиненных в должностных злоупотреблениях, а в апреле отправлен в отставку. В 2006-2007 годах занимал пост помощника заместителя генпрокурора по особым поручениям. В 2006 году работал в главном управление МВД по Центральному федеральному округу, до этого - в управлении Министерства юстиции по Северо-Западному федеральному округу. Государственный советник юстиции третьего класса, кандидат юридических наук. Считался "правой рукой" главы Следственного комитета при прокуратуре Александра Бастрыкина, курировал дела генерала ФСКН Александра Бульбова и заместителя министра финансов Сергея Сторчака.

Дмитрий Павлович Довгий родился в 1966 году Ленинграде. В 1988-1990 годах был следователем военной прокуратуры. В 1991-1997 годах работал народным судьей Пушкинского и Приморского районных судов Санкт-Петербурга. С 1997 по 2000 год занимал пост заместителя начальника управления Министерства юстиции по Ленинградской области. Впоследствии шесть лет проработал в управлении Министерства юстиции по Северо-Западному федеральному округу (СЗФО), возглавляемом в 2001-2006 годах Александром Бастрыкиным. Довгий занимал пост начальника отдела по контролю за обеспечением конституционной законности, единства правового пространства Российской Федерации и организационно-аналитической работе. Известно, что в 2002-2003 годах он претендовал на то, чтобы сделаться одним из мировых судей Санкт-Петербурга.

После того, как в июне 2006 года Бастрыкин стал руководителем главного управления МВД по Центральному федеральному округу (ЦФО), Довгий кроме того перешел на работу в тот самый милицейский главк, возглавив единственный из отделов. В октябре 2006 года Бастрыкин стал заместителем генерального прокурора РФ и в том же месяце назначил Довгого своим помощником по особым поручениям. В СМИ Довгого называли "правой рукой" Бастрыкина.

В мае 2007 года президент России Владимир Путин подписал закон, тот, что предусматривал создание Следственного комитета при прокуратуре РФ. Глава этой структуры являлся первым заместителем генпрокурора, но назначался Советом Федерации по представлению президента и обладал самостоятельностью в проведении кадровой политики. По данным СМИ, аккурат Довгий являлся основным разработчиком этого закона, предусматривающего изменениях в Уголовно-процессуальном кодексе и законе "О прокуратуре". 22 июня 2007 года Совет Федерации одобрил кандидатуру Бастрыкина на пост председателя Следственного комитета при прокуратуре.

7 сентября 2007 года Бастрыкин официально вступил в пост председателя Следственного комитета при прокуратуре. И уже 8 сентября он назначил Довгого начальником главного следственного управления (ГСУ) Следственного комитета. Фактически Довгий сменил начальника управления по расследованию особенно важных дел Сергея Иванова и более того занял его офис. По данным СМИ, направление Довгого руководителем ГСУ было воспринято его подчиненными скептически, так как впервой на до того высокой должности оказался мужчина без большого следственного опыта. В СМИ ещё фиксировалось, что Довгий по сути дела был единственным назначенцем Бастрыкина в Следственном комитете при прокуратуре. В этой связи сообщалось, что из положенных Бастрыкину по закону двенадцати заместителей были назначены только двое и то стопроцентно посторонние для него люди - заместитель по кадрам экс-сотрудник ФСБ Юрий Нырков и босс военного следственного управления Александр Сорочкин.

С именем Довгого СМИ связывали строй резонансных уголовных дел. В частности, глава ГСУ курировал занятие генерала Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Александра Бульбова, арестованного в октябре 2007 года. Бульбов обвинялся в организации незаконного прослушивания телефонных переговоров. По версии следствия, Бульбов получал взятки "за общее покровительство" от ряда коммерческих фирм и позже использовал эти средства для оплаты незаконного прослушивания граждан и организаций посредством подразделения ГУВД Москвы. Генерал своей вины не признал и называл материалы следствия "сфабрикованными по приказу ФСБ".

Также Довгий контролировал расследование дела заместителя министра финансов России Сергея Сторчака, арестованного в ноябре 2007 года по подозрению в покушении на хищение больше 43 миллионов долларов бюджетных средств. В ноябре 2007 года супротив Сторчака было возбуждено ещё одно уголовное занятие, связанное с превышением должностных полномочий, но в декабре Генпрокуратура его закрыла. В отклик на это представители Следственного комитета при прокуратуре заявили, что обжалуют это вывод в суде.

6 декабря 2007 года в "Российской газете" было опубликовано беседа Довгого. В нем глава ГСУ рассказал, что в ходе обыска на квартире Сторчака были изъяты крупные суммы денег, "эквивалентные одному миллиону долларов". Также Довгий заявил, что Сторчак намеревался исчезнуть за рубежом. Кроме того, Довгий сообщил о том, что считает необходимым содержание Бульбова под стражей. Наблюдатели фиксировали, что в делах Сторчака и Бульбова выявилось противостояние между Следственным комитетом Бастыркина и Генеральной прокуратурой, возглавляемой Юрием Чайкой. Этот конфликт, по мнению наблюдателей, связывался с разделом функций, имущества и средств, выделяемых на их содержание.

10 января 2008 года указом президента РФ Путина Довгому был присвоен классный ранг государственного советника юстиции третьего класса. В СМИ обращали участливость на то, что тот самый ранг был равен генеральскому званию и что его присвоения якобы добивался для своего протеже лично Бастрыкин.

28 марта 2008 года стало известно о временном отстранении от должности Довгого на время служебной проверки. По некоторым данным, Бастрыкин подписал указание об его отстранении 25 марта. По некоторым сведениям, ещё 21 марта Довгий внезапно взял отпуск и уехал в Санкт-Петербург к родителям. Вместе с начальником ГСУ был отстранен его основополагающий заместитель Алексей Новиков. Причиной отстранения Довгого стали рапорты, написанные его подчиненными - старшими следователями по особенно важным делам Зигмундом Ложисом и Сергеем Чернышевым. Довгий и Новиков в этих рапортах обвинялись в должностных злоупотреблениях. В ряде СМИ утверждалось, что Довгий, в соответствии рапортам, получил взятку в размере двух миллионов евро в обмен за отбояривание из тюрьмы зампреда правления "Траст-банка" Олега Коляды, проходящего по делу об отмывании доходов руководством "Томскнефти". Еще полтора миллиона долларов Довгий якобы получил от директора компании "Петро-Юнион" некоего Клигмана.

31 марта 2008 года Довгий опроверг все обвинения в свой адрес и заявил: "Все это вздор. Я категорически отвергаю подозрения и какие-либо разговоры о злоупотреблениях с моей стороны". При этом он сообщил, что сам обратился в прокуратуру, так как выявил за собой слежку. В СМИ происходящее называли "войной спецслужб" и связывали с противостоянием Бастыркина и Чайки. Кроме того, в ряде СМИ, в частности журналистом и депутатом Государственной Думы Александром Хинштейном, высказывались предположения, что Ложис и Чернышев написали рапорты на Довгого "под чьим-то контролем". Инициатором этого, по мнению Хинштейна, мог быть шеф управления собственной безопасности Следственного комитета и бывший работник ФСБ Владимир Максименко. Также газетчик фиксировал, что отношения между Довгим и Бастрыкином в последнее время немаловажно ухудшились. Так, глава ГСУ якобы не стал по просьбе своего руководителя прекращать расследование неких криминальных связей бывшего начальника главного управления МВД по ЦФО и друга Бастрыкина Николая Аулова. В итоге Бастрыкин, "видя, что его ведомство делает ошибку за ошибкой и теряет нимало недавно приобретенное воздействие, решил свалить ответственность за собственные огрехи на главу ГСУ".

3 апреля 2008 года газета "Известия" напечатала беседа с Довгим, взятое ещё до отстранения последнего от должности. В нем глава ГСУ сообщил, что считает заказчиком убийства журналистки Анны Политковской коммерсанта Бориса Березовского, получившего политическое убежище в Великобритании. По мнению Довгого, Березовский был связан с убийцами Политковской сквозь чеченского сепаратиста Хож-Ахмеда Нухаева, обвиняемого прокуратурой в убийстве журналиста Пола Хлебникова. Кроме того, Довгий в беседа рассказал о своем видении борьбы с коррупцией. В частности, он заявил: "Человеку должно быть выгодно себя новости антикоррупционно не только из-за страха угодить в тюрьму. Он должен смыслить, чего он лишится вообще в жизни". В тот же день Березовский категорически отверг обвинения Довгого в организации убийства Политковской.

21 апреля 2008 года стало известно, что Бастрыкин подписал директива об освобождении от должности и увольнении Довгого. Сообщалось, что такое вывод было принято по результатам служебной проверки в ходе которой "были выявлены нарушения руководителем ГСУ федерального закона "О прокуратуре РФ" (несоблюдение ограничений и неисполнение обязанностей, связанных со службой)". Сообщалось кроме того, что сам Довгий о своем увольнении из СК "узнал случайно", когда просматривал новости в интернете.

13 мая 2008 года Довгий сообщил СМИ, что подал в Басманный суд Москвы иск о восстановлении на работе, так считает близкое увольнение незаконным. В своем исковом заявлении экс-глава ГСУ кроме того попросил суд взыскать со Следственного комитета при прокуратуре обычный заработок за время вынужденного прогула и выплатить ему компенсацию за нравственный вред в размере 100 тысяч рублей. Кроме того, Довгий заявил, что "в Следственном комитете сложилась весьма нездоровая обстановка, которая требует незамедлительного вмешательства президента РФ".

Довгий - кандидат юридических наук. Член правления Ассоциации юристов России. Имеет государственные награды.

Так же читайте биографии известных людей:

Дмитрий Гурьев Dmitry Guriev

Граф - министр финансов. Получил образование домашнее. Служил в сенате. Женитьба на графине Салтыковой ввела его в круг аристократии.

Дмитрий Усенко Dmitry Usenko

Заместитель директора Федерального фонда обязательного медицинского страхования (ФОМС). В 2000-03 годах - директор Научного центра правовой..

Дмитрий Шохин Dmitry Shohin

Старший прокурор отдела по поддержанию гособвинения Управления по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами Генпрокуратуры..

Дмитрий Баранов Dmitry Baranov

Президент Ассоциации коллегий адвокатов Южного федерального округа. Председатель Ростовской областной коллегии адвокатов.

Скандал с начальником Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре России Дмитрием Довгим не сходит с газетных полос. Подчиненные обвинили его во взятках почти на 3 млн евро . На время, пока выясняется, правда это или навет, Довгий отстранен от работы.

"Известия" ни в коей мере не хотят вмешиваться в это расследование. Но за несколько дней до отстранения Довгого наш обозреватель Владимир Перекрест взял интервью у начальника ГСУ. И представлен он был нам как официальное лицо, с которым мы могли поговорить о ходе расследования громких дел, причинах коррупции. О том, каким должен быть настоящий следователь.

Сейчас Довгий не доступен и обсудить с ним окончательный текст (как это принято в редакции "Известий") мы не смогли. Но у нас есть диктофонная запись этой беседы. Разумеется, в текст не попали те ее места, которые Довгий снабжал комментарием "только это не для печати, а для вашего понимания". А именно сведения, которые, как нам представляется, могли бы повредить расследованию.

"Хороший следователь - это штучный товар"

вопрос: Какими делами занимается ваше управление, какие требования предъявляются к его сотрудникам?

Ответ: Мы расследуем особо сложные дела об убийствах, дела о терроризме, связанные с покушением на большое количество граждан, дела экономической и коррупционной направленности. Сегодня у нас в производстве 133 уголовных дела, по которым арестовано 154 человека. На каждого следователя приходится около 3 уголовных дел. Всего следователей у нас 58, а по штату должно быть 120, постепенно набираем. Хороший следователь - это штучный товар. Ведь работа следователя очень непростая, на нем лежит большая ответственность: надо и не привлечь невиновного и не допустить, чтобы виновный ушел от ответственности. Это кропотливая работа. Если оперативника, как говорится, ноги кормят, то следователя кормят лист бумаги, ручка и его умозаключения. У нас серьезный отбор, претенденты сначала стажируются, их проверяет служба собственной безопасности. Как правило, в последнее время берем следователей, которые длительное время работают у нас в составе следственных групп. Так мы можем их лучше понять, что они собой представляют. Берем сотрудников и из Следственного комитета при МВД. Они очень хорошо расследуют экономические дела. С моей точки зрения, такие дела доказываются гораздо сложнее, чем преступления против личности. Они сложнее с точки зрения доказывания корыстного умысла. В преступные группы вовлечено большее количество людей, они хорошо организованы, больше латентности в этих преступлениях. Я бы сюда отнес и контрабандные дела...

Охота на "Китов" продолжается

в: Вроде "Трех китов"?

О: В том числе. Расследование этого дела продолжается. За рамками той группы, в отношении которой дело направлено в суд, остались, в частности, должностные лица. Мы будем расследовать деятельность таможенных органов. Исследуем тот этап, когда товары поступали на территорию Российской Федерации. Эта часть расследования только началась. К сожалению, группой под руководством следователя Лоскутова никакого расследования в этой части не велось, поэтому сейчас он передает дело другому следователю, Сергею Диптицкому.

в: А что будет с Владимиром Лоскутовым?

О: Он повышен - назначен заместителем руководителя следственного управления по Ленинградской области. После передачи дела поедет к месту службы. Это может произойти, думаю, в течение двух недель.

в: К "мебельному делу", похоже, имеют отношение не только таможенники, но и сотрудники других ведомств - Генпрокуратуры, ФСБ, ФСКН...

О: Единственное, что я могу обещать: все обстоятельства, связанные непосредственно с данным делом, будут расследованы в полном объеме. В отношении всех должностных лиц, которые оказывались в той или иной степени причастны, будет решаться вопрос об их уголовной ответственности. Пока не буду обозначать те ведомства, где они работали.

в: Вопрос о другом знаменитом деле - "китайской контрабанде".

О: По делу привлечено к ответственности свыше 40 человек. Ряд из них находятся в международном розыске. Под стражей содержатся 15 человек. Ни представителей ФСБ, ни представителей ФСКН среди них нет. Окончить дело планируем в июне.

Кого прослушивал генерал Бульбов

в: Сейчас много говорят о невиновности генерала ФСКН Александра Бульбова, о том, что его арест - это месть за активное участие в раскрытии дела "Трех китов". Вы что скажете по этому поводу?

О: Бульбов арестован по своему собственному делу - получение взяток за организацию и проведение незаконного прослушивания телефонных переговоров должностных лиц, коммерсантов и частных лиц. Это дело никак не связано ни с "Тремя китами" , ни с китайскими товарами. В силу должностного положения ему приходилось заниматься оперативным сопровождением дел, в том числе и тех, о которых вы говорили. Поэтому сейчас он пытается привлечь внимание общественности, сослаться на то, что привлечение к уголовной ответственности - это месть за якобы его какую-то, скажем так, положительную деятельность по расследованию тех дел. Однако это абсолютно не соответствует действительности. Какой-то весомой роли Бульбова в расследовании тех дел не усматривается. Даже если кто-то и захотел бы отомстить, то там не за что, скажем так. Проще всего с больной головы валить на здоровую. Что именитые фигуранты и пытаются делать. Бульбову предъявлено обвинение по конкретным статьям. Проведение им с использованием служебного положения прослушивания телефонных переговоров и получение за это незаконного денежного вознаграждения в виде взяток, а также продажа этой информации - с нашей точки зрения и с точки зрения закона, это уголовно наказуемое деяние, за которое он, собственно, и привлечен к ответственности.

в: А кого конкретно он прослушивал?

О: Высокопоставленных должностных лиц - замминистров и других очень серьезных руководителей. В каких целях и как он использовал эту информацию, пока говорить рано. Вообще, это у нас не первое такое дело. Два месяца назад присяжные в Мосгорсуде оправдали работников милиции, которые занимались незаконной прослушкой. Только сейчас стало понятно, что все они сделали с помощью Александра Орлова (бывший советник главы МВД Рушайло, он фигурирует в деле "Трех китов". - "Известия") и Михаила Яныкина (замначальника Управления специальных технических мероприятий ГУВД Москвы. - "Известия"). Приговор обжалован в Верховном суде, и, когда его отменят, будем дальше искать доказательства. Этот бизнес приносит большие доходы тем, кто может прослушивать. Защитники Бульбова, пытаясь опровергнуть следствие, говорят: зачем, мол, ему обращаться в милицию за прослушиванием, если он обладал подобными полномочиями в своем ведомстве? Был смысл. В милиции ежедневно ставятся сотни телефонов на прослушку. Скрыть там три-пять номеров под определенные цели гораздо проще, чем там, где такие оперативные мероприятия наперечет. Дело было поставлено на поток.

"Невский экспресс" и другие громкие дела

в: Хотелось бы спросить о других громких делах. Например, о подрыве "Невского экспресса".

О: Буквально на днях состоялось совещание, посвященное этому делу. Заслушаны наше управление, сотрудники, осуществляющие оперативное сопровождение, - это центральный аппарат ФСБ и МВД и их региональные управления по Новгородской области. Думаю, мы на правильном пути. Из многих первоначальных версий осталась одна - это диверсионно-террористический акт. Задержаны трое уроженцев Ингушетии - братья Сидриевы и Саламбек Завгиев. Люди известные в Ингушетии. C очень большими трудностями их удалось задержать и вывезти за территорию республики. Было активное противодействие следствию - им пытались создавать ложное алиби. К тому же выяснилось, что они причастны к совершению разбойных нападений на владельцев дорогих автомобилей в других регионах. Машины похищались, вывозились в Ингушетию и там продавались. Еще несколько человек в розыске, в том числе и главный подозреваемый. Его ФСБ уже четыре года ловит, на его счету несколько диверсионных актов.

в: Эта диверсия была направлена против кого-то конкретно?

О: Нет, это был акт устрашения. Хотели показать, что даже в таком, казалось бы, тихом месте, как Новгородская область, даже там взрывают, что добрались и туда. Чтобы люди жили с опаской...

в: А как продвигается расследование убийства Анны Политковской?

О: Нами установлены участники этого преступления. Связано оно с ее профессиональной деятельностью. Цель - как устранение собственно Политковской, так и подрыв доверия к правоохранительным органам. Организаторы хотели показать, что у нас средь бела дня могут убивать известных людей, что правоохранительные органы якобы не в состоянии раскрывать такие дела. МВД и мы опровергли это. В розыске находится исполнитель, но мы убеждены, что в кратчайшее время его поймаем. А все пособники - кто привозил исполнителя на место преступления, отслеживал ее пути, предоставлял информацию - все эти лица находятся под стражей.

в: А кто заказчик?

О: Глубочайшее наше убеждение, что это Борис Абрамович Березовский - через Хож-Ахмеда Нухаева. На тот момент ему было выгодно поступить именно так. Убийство связано не с ее статьями, а с ее личностью. Вот она такая яркая, находится в оппозиции к действующей власти, встречалась с Березовским - вот ее и убили. Не верили, что мы так достаточно быстро раскроем это преступление. Вот еще информация по Березовскому. Наше управление возбудило уголовное дело в отношении Березовского по статье 306 часть 3, который совершил заведомо ложный донос в правоохранительные органы Великобритании о том, что якобы на него неоднократно готовились и совершались покушения. Сделал он это с целью незаконного получения политического убежища в этой стране.

в: А на кого он доносил?

О: Пока без комментариев - на лиц из своего окружения, из тех, кто проживает в Великобритании. О том, что якобы это агенты российских спецслужб.

в: Эти люди связаны с делом Литвиненко?

о: Часть связана, часть нет.

в: А в деле об отравлении Литвиненко есть какие-то сдвиги?

О: Расследование продолжается. Но мы можем предъявить обоснованные претензии к нашим зарубежным партнерам, поскольку не выполняются наши отдельные поручения ни в Великобритании, ни в Германии, с которой у нас, в общем, хорошие партнерские отношения.

в: А что с делом об убийстве прокурора Саратовской области Григорьева?

О: Мы считаем, что преступление раскрыто. Арестованы четверо человек, от исполнителей до организаторов, им предъявлены обвинения. Один из пособников преступления, его фамилия Манбетов, был объявлен в розыск и обнаружен в Пензенской области. Но покончил жизнь самоубийством. Говорят, что он и раньше выказывал суицидальные намерения, но мы проводим проверку, не подтолкнул ли его к этому шагу кто-то из других лиц, имеющих отношение к преступлению. Если говорить о мотивах убийства, то пока можно сказать только, что эти лица были недовольны служебной деятельностью прокурора. Кстати, это очень показательное дело, как и дело об убийстве заместителя председателя Центробанка Андрея Козлова . Нечасто так бывает, но в этих делах была установлена абсолютно вся цепочка - от исполнителя до заказчика. И практически все задержаны или привлечены к ответственности.

Рецепт от коррупции

в: Ваше управление занимается и расследованием коррупционных преступлений. В чем трудность таких дел?

О: Конечно, арестовывать высокопоставленного человека, например, генерала, без сомнения, тяжело с моральной точки зрения. Человек имеет награды, заслуги перед Родиной. С другой стороны, если лица задержаны с поличным, например, при взятке, то и трудности нет никакой. Таких дел довольно много.

в: Есть ли уровень должностей, выше которых вам не дают расследовать?

О: Сказать, чтобы кто-то оказывал сильное давление, говорил, что вы того можете привлекать, а этого нет, такого, слава богу, нет. На замминистра финансов Сторчака ведем дело, на начальника департамента ФСКН Бульбова. Какой вам еще выше уровень нужен?

в: У вас есть рецепт, как победить коррупцию?

О: Я считаю, что должны быть не только запретительные, но и стимулирующие меры антикоррупционного поведения. Человеку должно быть выгодно себя вести антикоррупционно не только из-за страха попасть в тюрьму. Он должен понимать, чего он лишится вообще в жизни. Например, большинство милиционеров у нас получают по 6-8 тысяч рублей. Ну как можно предъявить к такому человеку, которому нужно содержать семью, какие-то требования? Понятно, что с точки зрения закона, когда мы его поймаем за взятку, мы его будем судить, но с моральной точки зрения достаточно трудно сказать ему: что ж ты делаешь? Чего тебе не хватало? Он скажет - чего: мне семью не на что содержать. Я понимаю, почему за границей коррупции меньше. Например, Литва. Там резко подняли зарплату работникам правоохранительных органов. У рядовых полицейских офицеров она порядка 3 тысяч евро, у высокопоставленных - 5 тысяч. А прожить там замечательнейшим образом можно на 600-800 евро в месяц. Поэтому никто не подумает о взятке. Еще там действует система социальных гарантий. Полицейскому дают беспроцентный кредит на автомобиль, на дом. 20 лет отслужит - ему они автоматически списываются. Я это к тому, что и нам нужны такие стимулы. И мне очень понравилось, кстати, что Дмитрий Анатольевич Медведев тоже про это говорит. Карательные меры в какой-то степени решают проблему, но далеко не в той, в какой она должна решаться.

в: Сейчас обсуждается законопроект о том, чтобы высокопоставленных чиновников или работников правоохранительных органов перед назначением на должность проверять на детекторе лжи. Как вы к этому относитесь?

О: Детектор - не панацея. Конечно, должно быть психологическое тестирование претендентов на высокие должности в правоохранительных и других контролирующих органах. Надо понимать мотивацию человека, почему он идет на ту или иную должность. А уж какие способы для этого использовать: полиграфы, тесты или другие способы, наверное, на это психологи должны ответить. Ну и важно, кто будет тестировать. Можно любую хорошую вещь загубить, если, например, сам преступник будет проводить тестирование, коррумпирован он или его родственник или нет.

О Генпрокуратуре и о себе

в: Как у вас строятся отношения с Генпрокуратурой?

О: Дело в том, что я был одним из соавторов нововведений в УПК о разделении надзора и следствия (после чего был создан Следственный комитет. - "Известия"). Участвовал в их обсуждении в Госдуме и в Совете федерации. Видел, как нелегко они проходили, как было много споров. Но в итоге пришли к такому мнению, что, конечно, это правильная идея. Я думаю, что, в общем-то, мы находимся в партнерских отношениях с прокуратурой. Есть в Генпрокуратуре Управление по надзору, которое надзирает именно за Главным следственным управлением. Все обвинительные заключения, которые были направлены туда, были утверждены, свыше 40 дел направлены в суды. Это очень большое количество, больше, чем за аналогичный период прошлого года направило Управление по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры. Поэтому, в общем-то, нельзя нас упрекнуть в том, что мы плохо работаем. Конечно, определенные ошибки у нас есть. И когда нам прокуратура на них указывает, мы их исправляем. А когда мы не согласны, то отстаиваем свою точку зрения. Это нормально: где два юриста, там три мнения. Главное, чтобы это не влияло на общие итоги работы. Для нас показатель - направление дел в суд. Поскольку прокуратура все дела, все обвинительные заключения нам утверждает, значит, видно, что, в общем, брака в нашей работе нет.

в: Дмитрий Павлович, расскажите о себе.

О: Я кандидат юридических наук, стаж правоохранительной работы 20 лет. Работал следователем, шесть лет судьей в Петербурге. Много лет проработал в Минюсте - был замначальника Управления юстиции Ленинградской области. Потом работал шесть лет в Федеральном управлении Минюста по Северо-Западному округу начальником отдела. В Москве с июля 2006 года. Работал вначале в Главном управлении МВД по Центральному федеральному округу начальником отдела, когда Александр Иванович (Бастрыкин, глава Следственного комитета при прокуратуре. - "Известия") его возглавлял. Потом работал его помощником по особым поручениям, когда он был заместителем генерального прокурора. И вот с 7 сентября - в Главном следственном управлении.

P.S. Расследование, которое проводится в отношении Дмитрия Довгия, чрезвычайно важно. Его итоги либо подтвердят взятку в 3 млн евро, либо опровергнут. И тогда станет понятно, какими глазами читать это интервью.

Владимир Перекрест

Экс-глава ГСУ СКП РФ Дмитрий Довгий вышел на свободу

МОСКВА, 19 января. Депутат Госдумы Александр Хинштейн сообщил в Twitter, что сегодня освобожден по УДО экс-глава Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ Дмитрий Довгий.

"Сегодня условно-досрочно освобожден экс-руководитель ГСУ СКР при прокуратуре Д. Довгий. Он отсидел 6,5 лет за интервью, которое мне дал", - написал Хинштейн.

Напомним, в июне 2009 года Мосгорсуд признал Довгия виновным в получении взятки в размере 750 тысяч евро и приговорил его к девяти годам колонии строгого режима.

Суду в отношении бывшего главного следователя страны предшествовал конфликт между главой СКП РФ Александром Бастрыкиным и Дмитрием Довгием. Последний дал нашумевшее интервью Александру Хинштейну, в котором рассказал о разных темных делах в СКП. В частности, он сообщил, что дело против генерала ФСКН Александра Бульбова, стоившее тому свободы, было возбуждено без достаточных на то оснований и фактически cфальсифицировано по прямому указанию главы СКП Бастрыкина. Причина - генерал участвовал в расследовании дела «Трех китов», которое зашло «слишком далеко». Позднее следствие признало, что генерал Бульбов инкриминируемых ему преступлений не совершал, и прекратило дело в отношении него "за отсутствием состава преступления".

Дмитрий Довгий долго молчал; за все два месяца громкого скандала в Следственном комитете он упорно отказывался от любых интервью, ограничиваясь лишь короткими, сухими комментариями.

Обет молчания Довгий решил нарушить лишь теперь, когда окончательно стало ясно, что бывшие коллеги не оставят его в покое и любыми путями попытаются заткнуть рот опальному генералу.

Возбужденное неделю назад уголовное дело о попытке дачи взятки, главным фигурантом которого является Довгий, стало последней каплей. (Об этом деле “МК” подробно рассказывал 17 и 19 мая.)

Конечно, говорит он далеко не обо всем, многие моменты - в том числе и явно для него невыгодные - старательно обходит. Впрочем, даже малой толики сказанного им вполне достаточно, чтобы убедиться: созданный 9 месяцев назад Следственный комитет при прокуратуре превращается в настоящего монстра в лучших традициях НКВД…

СПРАВКА "МК"

Довгий Дмитрий Павлович. Родился в 1966 г. в Ленинграде. Окончил юридический факультет ЛГУ. В 1988-1990 гг. проходил срочную службу следователем военной прокуратуры. В 1991-1997 гг. - судья в районных судах Санкт-Петербурга. В 1997-2000 гг. - заместитель начальника управления юстиции Ленинградской области. В 2001-2006 гг. - начальник отдела Управления Минюста России по СЗФО. В 2006 г. - начальник отдела ГУ МВД России по ЦФО, затем - помощник по особым поручениям заместителя Генерального прокурора А.И.Бастрыкина. В сентябре 2007 г. назначен начальником Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре. 20 марта 2008 г. был отстранен от занимаемой должности в связи с обвинениями в коррупции, а 21 апреля уволен из СКП. Государственный советник юстиции 3-го класса.

- Дмитрий Павлович, главный вопрос, на который до сих пор нет ответа: за что вас все-таки уволили?

Ответа у меня тоже нет. Есть только разные версии.

- Ну, например?

Для этого надо понять историю моих отношений с Александром Ивановичем (Бастрыкиным, председателем СКП. - А.Х. ). Я работал под его началом с 2001 года; сначала в юстиции, потом в МВД, затем в Генпрокуратуре. Когда Бастрыкин возглавил Следственный комитет, именно он пробил мое назначение на ГСУ: это ключевое подразделение ведомства. То есть отношения были самыми доверительными, я искренне считал себя человеком Александра Ивановича и членом команды. В январе, ко Дню прокуратуры, мне дали генерала; это что-то да значит.

Понятно, что не всем это нравилось; близость к телу всегда служит поводом для аппаратных интриг. В частности, я знаю, что крайне настороженно ко мне относился Владимир Максименко (начальник Управления собственной безопасности СКП. - А.Х. ), играющий сегодня определяющую роль в системе. Была ревность и со стороны других коллег. Я ведь не вступал ни в какие альянсы, союзы, ориентировался исключительно на председателя. Не исключаю, что поэтому меня решили отодвинуть. Но просто так сделать это было невозможно; Бастрыкин мне доверял. Выход оставался один: скомпрометировать.

- Когда вы почувствовали изменение отношения к себе?

Какого-то похолодания я не ощущал до последнего дня, хотя определенные рабочие конфликты у нас с Бастрыкиным периодически и возникали. Когда он меня назначал, то считал, вероятно, что я буду выполнять любые его команды.

- А разве не так? Как же дела Бульбова, Сторчака?

Отчасти вы правы; поначалу все так и было. Он приказывал, мы возбуждали дела или прекращали, не задавая лишних вопросов. Но через пару месяцев я начал понимать, что движемся мы куда-то не туда. Все разговоры о независимости следствия по сути остались пустой декларацией. Всю политику СКП начали определять спецслужбы, поступавшие от них оперативные материалы воспринимались Бастрыкиным как истина в последней инстанции. Кстати, многие из них передавались за стенами комитета; Бастрыкин был уверен, что все помещения на Техническом (штаб-квартира СКП. - А.Х. ) прослушиваются прокуратурой…

- Итак, поначалу вы слепо выполняли команды Бастрыкина. А что потом?

Потом я стал осознавать, что становлюсь заложником чужих игр. Большинство процессуальных решений принимались мной; подписи же Александра Ивановича почти нигде не стояло. Кто будет завтра за все отвечать? Я?
Первый звонок прозвучал как раз из-за Сторчака. Бастрыкин вызвал меня, приказал возбудить дело по хищению кувейтского долга. Я изучил материалы, доложил: состава нет. “Посмотрите снова!” Несколько раз следователи выносили постановление об отказе, но Бастрыкин требовал “возбудиться” любой ценой. В конечном счете я выполнил его указание, но Генпрокуратура постановление о возбуждении тут же отменила. Совершенно, замечу, законно.
Потом трения возникли по делу о покушении на генерала МВД Аулова (ныне - начальник Главка МВД по ЦФО. - А.Х. ); у нас возникли серьезные сомнения в обоснованности самого покушения. Все было очень похоже на инсценировку. К тому же в материалах имелись нелицеприятные для Аулова данные о его связях с криминальными группировками Питера. Но поскольку Аулов - близкий друг Бастрыкина, мне было приказано отправить дело для дальнейшего расследования в Санкт-Петербург, где его благополучно надлежало похоронить. Я попытался возразить…

Не могу не спросить вас и о подоплеке другого громкого дела: сотрудников наркоконтроля во главе с генералом Бульбовым?

Сразу после создания СКП, в сентябре, Бастрыкин передал мне оперативные материалы в отношении Бульбова и его коллег и приказал возбудить дело. Никакой конкретики в этих материалах не было, но отказаться я по понятным причинам не мог. Начали думать, как быть. Возбудить сразу? Было очевидно, что Генпрокуратура такое постановление тут же отменит. Нужно было как-то обойти “прокурорское око”.

Один из руководителей ГСУ предложил хитрый ход: взять любое другое дело и пристегнуть наркополицейских к нему. Бастрыкину идея понравилась. После долгих обсуждений выбор пал на расследуемое в Москве дело в отношении сотрудников ГУВД; они за взятки ставили коммерсантов на прослушку. Ни Бульбов, ни его подчиненные там, правда, не фигурировали, тем не менее дело было изъято к нам, в ГСУ. Один из фигурантов тут же дал показания, что был посредником при передаче взяток от Бульбова к милиционерам; якобы Бульбов тоже размещал в ГУВД “заказы”. Этого оказалось достаточно, чтобы задержать его и трех других сотрудников ФСКН, провести обыски, а впоследствии арестовать. Генпрокуратура помешать нам была уже бессильна. Более того, Александр Иванович строго-настрого приказал по запросам прокуратуры материалы ей не давать.

- С чем была связана такая рьяность?

Этого мне никто не объяснял; теперь, проанализировав всю ситуацию, могу только предположить. Бульбов ведь вел оперативное сопровождение дел “Трех китов” и китайской контрабанды и в своей работе зашел слишком далеко. Не случайно сразу после создания СКП от оперативного сопровождения этих дел ФСКН отстранили. Следователя Наседкина, который расследовал контрабандное дело, в СКП не взяли. Хотели отстранить и следователя Лоскутова, в производстве у которого находились “Три кита”, но в последний момент не решились, Лоскутов ведь был поставлен лично Путиным.

- Тем не менее в итоге Лоскутова от дела тоже отвели?

Да, но уже в марте. Сделано это было по личному указанию Бастрыкина. На мои вопросы, а как посмотрит на это президент, Александр Иванович очень жестко сказал, что Лоскутов вообще спивается, толку от него нет, а с президентом он все уже решил. На самом деле подоплека, конечно, заключалась в другом: Лоскутов действовал слишком независимо и потому был опасен.

- Бастрыкину?

Его, скажем так, друзьям и соратникам. И не один только Лоскутов. Когда Следственный комитет создавался, примерно 1/5 всех прежних “важняков” не были взяты на работу. Отсевом занималось наше УСБ. Я пытался добиться от начальника УСБ Максименко внятных объяснений; смена следователей, особенно по делам, почти доведенным до конца, чревата потерей качества и темпов, но он всякий раз отговаривался наличием неких “оперативных материалов”. Сами материалы мне, естественно, показаны не были…

Кстати говоря, я не исключаю, что отстранение Лоскутова и моя отставка - это звенья единой цепи. Насколько мне известно, Путин об этом ничего не знал, значит, кого-то нужно было сделать крайним. Все совпало.

- Как вы узнали о собственном отстранении?

20 марта Бастрыкин вызвал меня и объявил, что отстраняет от работы. Никаких аргументов он не приводил, сказал лишь, что поступили рапорты следователей, в которых меня обвиняют в коррупции. На все мои возражения заявил: пусть разбирается проверка.

- Какие претензии предъявлялись к вам в этих рапортах?

Они достаточно уже известны, поскольку не раз фигурировали в прессе. Якобы я получил взятки за развал двух уголовных дел: в первом случае - полтора миллиона долларов, во втором - два миллиона евро. Бред полный!

- Что с этими делами сейчас?

Расследуются, как и прежде… Месяц велась проверка. Никто особо и не скрывал, что главная ее цель - подвести меня под увольнение. Проверяющие так прямо и говорили: есть приказ. И хотя ни одного факта не подтвердилось, меня все равно уволили. Демонстративно: в день моего рождения.

- Вы пробовали объясниться с Бастрыкиным?

Неоднократно. Звонил ему, пытался встретиться. Тщетно. Мне кажется, Александр Иванович просто боится посмотреть мне в глаза.

Извините, но я все-таки никак не возьму в толк. Вы были его доверенным лицом. Какие же аргументы должны были быть приведены Бастрыкину, чтобы он вот так безропотно вышвырнул своего верного помощника взашей?

Я бы тоже очень хотел это узнать. Думаю, была сработана какая-то профессиональная провокация. А учитывая появившееся уже у Бастрыкина раздражение на меня, зерна легли на благодатную почву…
Сильно сомневаюсь, чтобы кадровые прокурорские следователи могли выступить с подобными обвинениями в адрес своего начальника по собственной инициативе. Скорее всего, им настоятельно это “порекомендовали” сделать. Поскольку мое место занял сейчас первый зам. начальника УСБ Сергей Маркелов, выводы напрашиваются сами собой.

От многих сотрудников СКП я слышал, что УСБ набрало сегодня огромную силу; здесь определяют все кадровые решения, чуть ли не прослушивают даже кабинеты?

Так и есть. Регулярно досматриваются сейфы, служебные кабинеты следователей. Люди боятся говорить друг с другом в кабинетах; скажешь что-то лишнее, а завтра тебя уже вызывают на ковер. Знаю доподлинно, что все мои телефонные разговоры тоже прослушиваются. УСБ профилактирует сотрудников, с которыми я продолжаю поддерживать отношения. Короче, 1937 год - в натуральную величину.

- Не обижайтесь, но ведь и вы приложили к этому свою руку?

Все мы крепки задним умом. Сейчас-то, уже на собственном горьком опыте, я понимаю, какая мина была заложена при проведении прокурорской реформы. Да, разделение следствия и надзора за ним - необходимо. Однако под этим благим лозунгом прокуратуру лишили практически всех реальных полномочий. Прокурор сегодня не может ни возбудить уголовное дело, ни отменить процессуальное решение следователя, даже если оно откровенно незаконно.

Дело не в том, хороший Бастрыкин или плохой. Дело в системе, которая не должна зависеть от личных особенностей человека. Разрушив баланс сил, систему сдержек и противовесов, мы превратили прокурорское следствие в настоящего монстра, не подотчетного никому, кроме себя самого.

Мое глубокое убеждение: рано или поздно Следственный комитет все равно придется трансформировать во что-то иное, например в единую следственную службу. Лет мне немного, так что надеюсь еще дожить до этого дня, хотя от моих бывших коллег ждать можно чего угодно.

За скандалом вокруг недавнего ареста первого замруководителя московского главка СК Дениса Никандрова и главы управления собственной безопасности СК Михаила Максименко сейчас следит вся страна. Эта история будет по круче любого блокбастера.

Как велись дела в последнее время в столичном главке СК, что себе позволяли следовали и в чем состоит главный «урок Никандрова» - об этом наш разговор с экс-главой ГСУ СК Дмитрием Довгием.

Никандрову и Максименко уже предъявили обвинение в получении взятки группой лиц в особо крупном размере. Сами они твердо стоят на том, что «не брали», «не участвовали». От любых показаний оба отказались, сославшись на статью 51 Конституции. Но в свое время тот же Никандров не особо-то чтил Конституцию, когда расследовал дела в отношении других. И Конституционный суд РФ это, кстати, по сути подтвердил.

Из досье «МК»: «Бывшего начальника Главного следственного управления СК Дмитрия Довгия обвинили в получении взятки в 750 тыс. долларов и превышении служебных полномочий. Дело вел Денис Никандров. Довгий получил 9 лет лишения свободы. Дело Довгия называли неоднозначным — об этом Александр Хинштейн писал в материале «Кто смел, тот и сел»

Дмитрий Павлович, позлорадствовали, когда задержали Никандрова? Ведь именно он вел уголовное дело против вас.

Нет, ни в коем случае. Я просто отметил про себя в очередной раз: божественная справедливость существует. Когда человек копает яму другому, он там рано или поздно сам и окажется.

В свое время, когда Никандров меня арестовал, он спрашивал у моих близких знакомых: «Ну и как вам это нравится?». Они мне на днях позвонили: «Вот бы теперь этот вопрос задать ему самому».

Но я никогда не был злопамятным. Если дело дойдет до суда, и он получит реальный срок, готов оказывать ему помощь.

- Интересно, какую?

Психологическую в первую очередь. Расскажу ему, как правильно вести себя за решеткой. У меня в колонии остались хорошие друзья «по обе стороны», так что помогут ему отбывать наказание в более комфортных условиях.

- А вам он за решеткой их создавал?

Напротив. Думаю, не без его «помощи» меня посадили в СИЗО в одну камеру с заключенным, обвинявшемся в убийстве 29 человек и возили в одном автозаке с грузинскими «ворами в законе». Он же, насколько мне известно, поспособствовал тому, чтобы меня отправили отбывать наказание в колонию, где сидели четверо осужденных, уголовные дела которых я вел. Слава Богу, что я смог найти со всеми общий язык.

С одним убийцей-сокамерником я до сих пор переписываюсь, с ребятами из колонии тоже поддерживаю связь (помогаю им составлять юридические документы). А вообще подобные проделки Никандрова говорят о том, насколько человек может быть мелким и мстительным.

- И все-таки вы были удивлены, когда узнали об аресте Никандрова?

Нет. Говорю же, рано или поздно это должно было случиться. Я считаю, что Никандров - не профессионал, крайне слабый следователь. Он не прошел изначально хорошей подготовки, у него не было нужного опыта. Его взяли из глубинки, из Волгограда, и командировали в Москву специально под мое уголовное дело. Для 28 летнего парня (ровно столько ему было тогда) это была большая честь.

Кстати, разве это нормально, когда дело руководителя крупного подразделения, имеющего государственный чин советника юстиции (присвоенного лично президентом) и госнаграды, поручили расследовать рядовому следователю из Волгограда?

Конечно, так быть не должно.

В тот момент все мои подчиненные отказались расследовать мое дело. Это было, во-первых, неэтично, во-вторых, у меня со всем коллективном были хорошие отношения. Да и вообще как могут работники СК расследовать уголовные дела по сути в отношении самих себя? Изначально это неправильный подход. Дело нужно было поручить военно-следственному управлению, ФСБ или другому органу. И в случае с Никандровым и Максименко поступили совершенно верно. Их дело ведет ФСБ, так что никто не обвинит следствие в предвзятости.

Про Никандрова скажу так — он расследовал мое дело так, как было указано, и получил за это «вознаграждение»: через 8 месяцев Никандрову дали полковника, еще через полгода сделали его генерал-майором. Ему тогда только исполнилось 30 и он был самым молодым генералом в СК!

- Вы считаете его непрофессионалом. В чем конкретно это проявлялось?

Он мог так составить и оформить следственные документы, что суд даже потом исключал некоторые из них, потому что они не выдерживали ну никакой критики. Никандров составлял протоколы допроса свидетелей так хитро и витиевато, что получалось: якобы они обвиняли меня. Но на суде потом эти люди говорили, что никогда не давали таких показаний.

Никандров оказался злопамятным: тех свидетелей вскоре арестовали по абсолютно надуманным, на мой взгляд, поводам.

Многим моим знакомым он угрожал, что их тоже за что-то привлечет, если они не оговорят меня. Слава богу, что они оказались достойными людьми.

- Вы не путаете подлость с непрофессионализмом?

В жизни одно вытекает из другого. К тому же вот вам яркий пример: Никандров даже не не удосужился возбудить уголовное дело против меня. Я был осужден по материалам доследственной проверки. Это грубое нарушение закона, в частности УПК.

Я обращался в Конституционный суд по этом поводу. Высшая судебная инстанция признала, что я прав.

Вообще Никандров, на мой взгляд, был незаменимым мастером, когда нужно было инициировать дело без всяких доказательств. Такую задачу он может выполнять хорошо.

Ну а как же другие громкие дела, которые ему доверили вести? В том же деле крышевания прокурорами подпольных казино он показал себя разве не как крутой профессионал?

Дело прокуроров не дошло до суда, оно развалилось. Вот показатель работы.

Но по одной из версий оно развалилось по звонку сверху, а не из-за недостатка доказательств. Кстати, как часто в вашу бытность главы ГСУ поступали такие звонки?

В деле прокуроров как ни крути — он либо не профессионал, либо нарушил закон. «По звонку» действительно можно развалить уголовное дело, но для этого требуется изъять и уничтожить материалы. Были ли у Никандрова серьезные доказательства по делу прокуроров или их изначально не удалось собрать — в любом случае это его вопрос.

По поводу «звонков» из Генпрокуратуры с указанием развалить дело - мне лично таких не поступало. У нас были очень конструктивные отношения с этим ведомством.

Было много обращений от влиятельных лиц с формулировкой «просим повнимательнее разобраться». Но обычно эти депутаты, члены правительства, Совета федерации приходили-звонили, потому что к ним, в свою очередь, обращались граждане. Я всегда обещал пересмотреть такие дела, чтобы убедиться, что все справедливо. Всякое ведь могло быть. У нас в производстве одномоментно находилось 120 уголовных дел, досконально знать каждое я не мог.

А вот указания от непосредственного руководства по поводу конкретных дел я действительно получал. И я уверен, что мое уголовное дело было в конце концов итогом того, что я отказывался выполнять те их них, которые считал незаконными.

Дмитрий Довгий

Вам почти год приходилось тесно общаться с Никандровым, пока шло разбирательство по вашему делу. Как он проводил допросы, очные ставки? Было что-то необычное?

Никандров себя во время допросов очень неуютно чувствовал. Это видно было по его поведению. Но ему приходилось быть подчеркнуто вежливым: на допросах всегда присутствовал мой адвокат, уважаемый юрист, генерал-майор юстиции.

Помню, как Никандров старательно записывал все мои показания. В отличие от Никандрова и Максименко, которые взяли 51 статью, я давал показания. Я не боялся объясняться. Почему сейчас не хотят это делать они? Не потому ли, что чувствуют свою вину? Может быть хотят для начала понять, что есть на них из доказательной базы?

- Правда, что оба отказываются даже давать образцы голоса для экспертизы?

На сколько мне известно, да. А я сразу дал. Но Никандров назначал проведение экспертизы не в Москве, а в Волгограде. Поручил ее своей знакомой. В итоге и результаты были те, которые нужны следствию.

- Уж простите, но разве и при вашем руководстве в СК такие «штуки» следователи не использовали?

Каждый следователь отвечает сам за себя. Я не использовал.

Еще из излюбленных методов — не давать заключенному свидания с близкими, пока он не согласится сотрудничать со следствием. Вот вам Никандров разрешил хоть раз увидеться с женой?

Нет, и я у него этого даже не просил, потому что знал, что откажет. Мы вообще не просили ни о каких послаблениях.

- Как к Никандрову относились тогда в вашем родном ГУС СК в период расследования дела против вас?

Он был новичком. Его все сторонились.

Вообще после моего ареста многое поменялось в ГСУ. Часть профессионалов уволились, часть вернулись в Генпрокуратуру.

- А что скажите про Максименко?

С ним никогда не работал. Его путают сейчас с другим Максименко — Владимиром, который был у нас в управлении «М». Но наш был из Москвы, этот из Санкт-Петербурга, и они точно не являются родственниками. Говорят, что арестованный Максименко охранял семью Бастрыкина, но я его лично не помню.

Ни за вас, ни за Никандрова глава Следственного комитета России Бастрыкин не заступился. Хотя в свое время каждый из вас был его протеже. Как полагаете, почему?

Сразу замечу, наши с Никандровым случаи все-таки кардинально разные. В моем - Бастрыкин не только не заступился, но, судя по всему, был инициатором привлечения меня в качестве обвиняемого (постановление об этом подписано им), он выступал также свидетелем обвинения в суде. Так случилось, что мы разошлись с руководством СК по некоторым принципиальным вопросам.

Когда мне давали указание заведомо, на мой взгляд, сомнительное и мало законное, я говорил о невозможности его выполнения. Либо просил оформить его письменно (и тогда я просто выполнил бы приказ, сняв себя ответственность). Это очень не нравилось моему начальству.

Хотя в итоге я во многом оказался прав. К примеру, дела против замминистра финансов Сергея Сторчака и генерала ФСКН Александра Бульбова развалились: в них не нашли состава преступления. А именно на этом я изначально и настаивал. Сторчак, к сведению, до сих пор работает в должности заместителя министра.

- А случай с Никандровым чем от вашего отличается?

Он был пойман не СК, а ФСБ. Если бы само СК выявило преступление, то, наверное, это было бы анонсировано в первый же день. В данном случае Бастрыкина уже поставили перед фактом (Никандров является спецсубъектом. поставление о возбуждении дела против него по закону действительно должен подписывать лично Бастрыкин или его заместитель, но кто вышел с таким ходатайством?) Полагаю, что это был шок для него. Отсюда - молчание СК, которое длилось несколько дней. И только потом забавная версия, что это было изначально чисткой рядов, инициированной самим СК.

Заступаться за Никандрова и Максименко значило бы порочить свое имя. Так что этого никто не стал делать. А знаете, в чем состоит «урок Никандрова?

Михаил Максименко. Фото: Агн «Москва»

- И в чем же?

Никандров выполнял любые пожелания, думая, что это дает ему некий иммунитет. Он посчитал, что ему теперь все разрешено, его всегда будут прикрывать, защищать.

Но руководство СК делать этого не стало и поступило мудро: вступаясь за того, кто подозревается в преступлении, сам оказываешься в неудобном положении. И урок Никандрова в том, чтобы никогда не по чьей указке не нарушать УПК, надеясь за это получить в дальнейшем привилегии. Вместо них можно получить, скорее, тюремный срок.

- Сейчас появилась версия, что Никандров мог быть замешан в деле черных риэлторов. Вы в это верите?

У меня нет никаких материалов, которые бы это подтверждали или опровергали. А быть гадалкой я не хочу. Скажу просто, что в свое время мы вели дела по бандам «черных» риэлторов, и такие ОПГ не могут существовать без поддержки участковых, нотариусов, судей. Мы, кстати, судей Дорогомиловского суда даже привлекали к уголовной ответственности.

А вообще чисто гипотетически - возможно ли создать ОПГ в недрах Следственного комитета? Скажем, собрались в одном отделе следовали, которые мечтают заработать побольше денег и разрабатывают план, как это можно сделать с учётом их должностных возможностей...

ОПГ может появится в любом месте и в любом органе. И следователи СК такие же люди, как все остальные. Но вот знаете, что меня лично больше всего потрясло в деле Никандрова? То, что они обвиняются в получении взятки от представителей криминального мира.

-Что в этом удивительного?

При мне не было никогда, чтобы высшие чины СК, да еще в службе собственной безопасности, заигрывали с «авторитетами». Это нонсенс. Даже если это была бы оперативная игра, то вести ее могли бы только рядовые оперативники, а не люди, представляющие лицо СК. Следователям нечего делать в банях, за столом (в том числе столом переговоров) с теми, кто по «ту строну». Это вверх нечистоплотности.