Михаил Васильевич Ломоносов сделал многое для развития отечественной литературы. В своем творчестве великий русский филолог уповал на оды.
Предисловие
Истоки ода берет еще из античности. 18-й век русского литературного творчества представлен большим разнообразием од, такими как похвальная, духовная, победно-патриотическая, философская и анакреонтическая. По обыкновению она являет собой четверостишия с повторяющейся рифмой. В отечественном ее варианте большей частью встречались строфы, состоящие из десяти стихов.
Победно-патриотическая «Ода на взятие Хотина»
Свое победно-патриотическое творение под названием «Ода на взятие Хотина» Михаил Васильевич представил в 1739 году. В ней Ломоносова представляет возможным обособление трех базисных частей: это вступления, самого описания батальных сцен и затем кульминации, представленной прославлением и награждением победителей. Сцены боя показаны с присущим Ломоносову стилем гиперболизации, с множеством впечатляющих сравнений, метафор и олицетворений, которые в свою очередь ярче всего отображают драматичность и героизм военных действий.
Драматизм и патетика обостряются с появлением риторических вопросов, восклицаний автора, которые он обращает то к русским воинам, то к их противникам. Кроме того, здесь встречаются и обращения к историческому прошлому, что в свою очередь обогащает оду, исполненную в духе патриотизма.
Первым, кто в своих одах применил с мужскими и женскими рифмовками, был Ломоносов. Жанр оды - подлинная вершина его творчества. В дальнейшем четырехстопный ямб также был представлен в трудах Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Есенина, Блока и других поэтов.
Похвальные оды
Большинство написанных Михаилом Васильевичем од было связано с коронацией того или иного правителя. Он посвящал свои оды Иоанну IV Антоновичу, Петру III, Анне II и другим. Неотъемлемую часть праздной коронации представлял жанр оды. Ломоносова охватывало вдохновение, и каждое из его творений намного шире и красочнее описывало официально-придворную роль правителей. В каждую из од Михаил Васильевич вкладывал свой идеологический замысел, предвосхищал светлое будущее русского народа.
Жанр оды использовал Михаил Васильевич в качестве одной из наиболее удобных форм беседы с коронованными правителями. В виде этой похвалы за дела, которые, как правило, монарх еще не совершал, Ломоносов высказывал свои предпочтения, наставления и советы в пользу великодержавного государства. Ода позволяла преподносить их в мягком, одобрительном и лестном для правителей тоне. Желаемое в коронационной похвале Ломоносова выдавалось за действительное и таким образом обязывало монарха в будущем оказаться достойным ее.
Жанр оды в творчестве Михаила Васильевича также отражал всевозможные события политической жизни того времени. Наибольшее внимание здесь отводилось батальным событиям. Великий русский поэт гордился славой русской артиллерии и величием Российского государства, способного противостоять любому врагу.
Поэтическая индивидуальность похвальных од Михаила Васильевича полностью отождествляется с их идеологическим содержанием. Каждая ода являет собой восторженный монолог стихотворца.
Духовные оды
Ломоносов всецело проявил себя в написании духовных од. Ими в 18 веке именовались стихотворные изложения библейских писаний с лиричным содержанием. Во главе здесь выступала книга псалмов, где поэты то и дело выискивали схожие к своим думам и переживаниям темы. По этой причине духовные оды могли нести в себе самую разнообразную направленность - от особо личного ее исполнения до высокого, общегражданского.
Духовные оды Ломоносова преисполнены упоением, восторгом, гармоничностью и великолепием мироздания.
При изложении одной из наиболее драматических библейских книг, «Книги Иова», Ломоносов вычленил ее набожно-этическую проблематику и предоставил на первый план описание ее поистине благоговейных картин живой природы. И вновь перед нами, читателями, появляется необъятное разрисованное звездами небо, буйствующая морская пучина, шторм, орел, отвлеченно парящий в небесных просторах, громадный бегемот, неистово топчущий беснующиеся тернии, и даже мифический в своем великолепии Левиафан, обитающий на дне океана.
В отличие от похвальных, жанр оды духовной отличается своей немногословностью и изяществом изложения. Строфы, состоящие из десяти стихов, здесь заменены, как правило, четверостишиями с кольцевой или Стиль написания духовных од представляется лаконичным и лишенным разного рода «убранств».
В заключение
Нашему вниманию была представлена ода. Какой жанр еще может похвастаться столь прекрасным лирическим содержанием? Благодаря многообразию применяемых средств выразительности и идеологического содержания, творения Михаила Васильевича Ломоносова и по сей день занимают достойное место среди величественных творений отечественной поэзии.
Из уроков истории школьники помнят некоторые литературные термины. Один из них –ода.
Одой называют особенный жанр литературы.
Предназначен он для воспевания чего-то или восхваления кого-то, поэтому другое название оды – торжественная песня. Исторические исследования связывают появление оды с древнегреческими временами, а конкретно с поэтом того времени Пиндара. Точных дат его жизни неизвестно, историки отводят ему лишь приблизительное время, называя 6-5 век до нашей эры. Несмотря на многие неточности, Пиндар считается создателем этого хвалебного жанра. Стихи этого древнегреческого поэта прославляли победителей очень популярных уже в те времена Олимпийских игр. Все произведения поэта создавались с целью возвеличить, как самого человека, так и события, которые происходят вокруг него. Этот принцип и стал основой этого нового литературного жанра. Хвалебные песни были поддержаны следующими поколениями поэтов.
Как известно, началом расцвета оды считается первый век нашей эры. Именно тогда творил Гораций. В его творчестве ода заняла основное место. Поэт начал обращаться к другим героям своего времени. Объектом оды он выбрал людей, которые обладали властью и значительно влияли на жизнь остальных. Таких людей называли важными и влиятельными.
Затем наступил период угасание эпохи оды. К ней будут обращаться еще многие поэты, но большой популярности ода больше не имела. Продолжалось такое медленное тление этого литературного жанра довольно долго. Вторым дыханием оды называют лишь 16 век уже нашей эпохи. К тому времени в основных странах Европы началось формирование монархии. Монархии абсолютной, для поддержания которой критично необходимой была поддержка и поэтов том числе. Не удивительно, что оду в эти времена превращают в государственный жанр. Поэты просто обязаны были возвеличивать монарха, творить песни, воспевающие правителя. Поэты наперебой упражнялись в слоге и изяществе текстов. Неимоверно удачным в таком жанре литературы оказался Ронсар, французский поэт. Его творчество расцвело в 16 веке.
По каким признакам определяется ода, как жанр? Прежде всего, это лексика. Она обязана быть возвышенной. Никаких разговорных слов и просторечий не допускается. Ода не позволяет поэтам использовать территориально специфических слов, также нельзя изобретать новые слова. Тексты оды придерживаются только высокого стиля. Ода насыщена мифологическими образами.
В Россию ода пришла в 18 веке. Родоначальников российской оды считается Тредиаковский. Самыми известными его одами считаются следующие оды: «Ода о непостоянстве мира», которая датирована 1730 годом и «Ода торжественная о сдаче города Гданска», созданная тремя годами позже. Благосклонно относился к этому литературного жанру и М. В. Ломоносов. «Ода на день восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны» известна широко.
Но большой популярности ода не приобрела даже в те века. А в 19 веке началось ее стремительное угасание. Этом способствовали изменения в жизни общества, когда воспевание самодержавие начало считаться "плохим тоном" среди литераторов. "Смертельный" удар жанру нанес И. И. Дмитриев, создав сатиру "Чужой толк". В произведение поэт жестко высмеял "копеечных" писак, готовых за сребреник продать талант. Очень мало поэтов начали обращались к этому жанру, хотя полностью не исчез. Справедливости ради, можно вспомнить, что «Ода революции», написанная Маяковским была поднята на вершины в 20 веке.
Видео обзор
| Все(5) |
|---|
Особенности оды как жанра? и получил лучший ответ
Ответ от Крис[гуру]
Ода
- (от древнегреч. oide - песнь) - древнейший жанр европейской поэзии. В Древней Греции одами первоначально называли хоровые песни на разные темы, сопровождавшиеся музыкой и танцами. Постепенно, сначала в античной поэзии, а потом и в творчестве европейских поэтов-классицистов, ода стала одним из самых распространенных и строгих с точки зрения содержания и формы жанров «высокой», торжественной лирики. Прославленными одописцами древности были Пиндар и Гораций, воспевшие богов и героев.
Жанр оды в России появился в XVIII в., в эпоху классицизма. Авторами первых русских од были В.К.Тредиаковский и М.В.Ломоносов. Классицисты считали оду важнейшим жанром лирики, способным прославить «первое лицо» в государстве - монарха, а также выдающихся «сынов отечества» - царских вельмож и полководцев. В одах поэты выражали свой патриотический восторг и религиозно-философское воодушевление.
Подлинного расцвета и классической завершенности жанр оды достиг в творчестве Г.Р.Державина, именно его произведения повлияли на раннее творчество А.С.Пушкина и других поэтов начала XIX в. Автор знаменитой социально-философской оды «Вольность» - А.Н.Радищев.
Классицистическая ода была торжественным, ораторским жанром, в котором сильные эмоции соединялись с рассудительностью, «пиитический» восторг - с холодной логикой. Важнейший содержательный признак оды - «высокий» предмет (монарх, полководец, событие государственной важности, общественная добродетель, религиозная мораль). Формальные особенности жанра требовали использования четырехстопного ямба и строфы, состоявшей из десяти стихотворных строк с делением на три части: первая часть состояла из четырех строк, вторая и третья - из трех строк. Все десять стихов в одической строфе объединялись строгой системой рифмовки: abab ccd eed.
Важная сторона формы оды - композиция, придававшая стихотворению стройность, смысловую завершенность и убедительность. Как правило, ода начиналась вступлением (одна или две строфы), в котором поэт говорил о предмете, послужившем источником его поэтических восторгов. В первых строфах могло быть и обращение к музе. Затем следовала центральная, большая по объему и наиболее важная в содержательном отношении часть оды. Завершалось стихотворение заключительной морализаторской строфой-выводом. В ней поэт высказывал обобщающее суждение, нередко имевшее прямое отношение к «герою» оды.
Патетика оды требовала особого стиля. Он достигался использованием высокой, книжной лексики, прежде всего архаизмов, метонимических перифраз, аллегорий. Огромную роль играли интонационно-синтаксические средства: восклицания и риторические вопросы, инверсии, необычные синтаксические конструкции.
Жанровые каноны оды смело нарушал уже Державин. Оды поэтов XIX и XX вв. (К.Ф.Рылеева, В.Я.Брюсова, В.В.Маяковского) не соответствуют строгой схеме классицистов. Не придерживался ее и Пушкин, автор «Вольности». Традиции оды - содержательные и стилистические - оживали в произведениях поэтов, писавших на гражданские темы. Жанр оды, который прочно связан с поэзией классицизма, развивал древние традиции «высокой» поэтической речи, близкой к риторике - искусству прямого, открытого воздействия на разум, и чувства слушателей.
http://writerstob.narod.ru/termins/o/oda.htm
У классической оды много признаков, но основных всего три. Это, так называемые, одическое «парение», одический восторг и лирический беспорядок. Даже в 20 веке, когда жанр почти канул в Лету, поэт Владимир Маяковский свое произведение «Ода революции» писал, опираясь на эту каноническую триаду.Одического «парение»- взгляд автора в произведении направлен как бы сверху вниз, что обеспечивает широкий обзор. Это можно увидеть в отрывке из оды Ломоносова «Воззри на горы превысоки, //Воззри в поля свои широки,//Где Волга, Днепр, где Обь течет…». Широта взгляда создает торжественный пафос оды.
Подробнее: http://www.kakprosto.ru/kak-59945-kak-napisat-odu
Произведение – система соотнесённых между собой факторов. Соотнесённость факторов – функция по отношению к системе. Литературная система образуется главенством, выдвинутостью одного факта (доминанты).
Каждое произведение входит в систему литературы и соотносится с ней по жанру и стилю.
Литературная система соотносится с речью. Установка – не только доминанта произведения (жанра), функционально окрашивающая подчинённые жанры, но и функция произведения по отношению к речевому ряду.
Этапы.
1. Ода слагалась из двух взаимодействующих начал: из начала наибольшего действия в каждое данное мгновение и из начала словесного развития. Первое определяет стиль оды, второе – её лирический сюжет.
У Ломоносова богатство каждой стиховой группы отвлекает от «костяка» построения – «сухая ода». Ассоциативное сцепление образов – «бессмысленная ода».
Вопрос интонационной организации оды: ораторское слово должно быть организовано по принципу наибольшего литературного богатства.
Канонический вид одической строфы: аАаАввВссВ (а, в, с – женские рифмы, А, В – мужские). Варьировался и изменялся Ломоносовым и Сумароковым.
Ломоносов. 3 рода периодов: круглые и умеренные (распределение трёх синтаксических целых по трём разделам строфы: 4+3+3); зыблющиеся (нераспределённость синтаксических целых по трём разделам); отрывные (распределение синтаксических целых по строкам). Внутри одной оды периоды варьировались, чтобы «переменою своею были приятны». Особое значение получала первая строфа как заданный интонационный строй, далее – постепенное варьирование, нарастание вариаций и в конце спад либо к началу, либо к равновесию. Ода Елизавете Петровне: переход от зыблющегося к круглому строю.
Важно интонационное значение «вопрошений» и «восклицаний». В соединении принципа смены вопросительной, восклицательной и повествовательной интонаций с принципом интонационного использования сложной строфы лежит декламационное своеобразие оды.
а (великолепие, глубина и вышина, внезапный страх);
е, и, Ҍ , ю (нежность, плачевные или малые вещи);
я (приятность, увеселение, нежность, склонность);
о, у, ы (страшные и сильные вещи, гнев, зависть, страх);
к, п, т, б’, г’, д’ (действия тупые, ленивые, имеющие глухой звук)
с, ф, х, ц, ш, р (действия великие, громкие, страшные);
ж’, з’, в, л, м, н, ь (нежные и мягкие действия и вещи).
Ломоносов: метры обладают стилевой функцией (ямб – для героического стиха, хорей – для элегического).
Тредиаковский: семантический строй зависит только от изображений, представленных в сочинении.
У Ломоносова каждый элемент стиля имеет декламационное, конкретное значение.
Помимо грамматической интонации, в одах Ломоносова важную роль играла и ораторская. Он оставил жестовые иллюстрации в применении к стихам, т.е. слово получило значение стимула для жеста.
Слово отходит от основного признака значения. Витиеватые речи рождаются от «перенесения вещей на неприличное место». При этом витийственная организация оды рвёт с ближайшими ассоциациями как наименее воздействующими. Связь или столкновение слов «далёких» создаёт образ. Обычные семантические ассоциации слова уничтожаются, вместо них – семантический слом. Троп осознаётся как «извращение». Излюбленный приём Ломоносова – соединение союзом далёких по лексическим и предметным рядам слов («Остывший труп и хлад смердит»).
Эпитет часто перенесён с соседнего лексического ряда («Победы знак, палящий звук»).
Сказуемое гиперболично и не соответствует основному признаку подлежащего («В пучине след его горит»).
Характерна семасиологизация частей слова. Начало речения – сочетание согласного(ых) с гласным, с которого начинается какое-нибудь слово (чу-дныйдно). Слово разрастается в словесную группу, члены которой связаны ассоциациями, возникающими из ритмической близости.
Слово окружается родственной языковой средой вследствие семасиологизации отдельных звуков и групп звуков и применения правила, что «идея» может развиваться и чисто звуковым путём. Часто сгущённые в звуковом отношении строки переходят в звуковые метафоры («Полков лишь наших слышен плеск»).
Рифмы не звуковые подобия конечных слогов, а звуковые подобия конечных слов (причём важна именно семантическая яркость звуков, а не единообразие последних слогов: «брега – беда»).
Ода Ломоносова – словесная конструкция, подчинённая авторским заданиям. Поэтическая речь резко отделена от обычной. Ораторский момент стал определяющим, конструктивным для оды Ломоносова.
2. Сумароков выступает противником «громкости» и «сопряжения далековатых идей». Началу ораторской «пылкости» противопоставляется «остроумие». Достоинствами поэтического слова объявляются его «скупость», «краткость» и «точность».
Сумароков борется с метафоризмом оды. «Сопряжению далековатых идей» противопоставляется требование сопряжения близких слов (вместо «на бисер, злато и порфиру» - «на бисер, серебро и злато»).
Протестует он также против деформации стихового строя речи (например, он не приемлет «неправильных ударений»).
Звуковым метафорам противопоставляется требование «сладкоречия», эвфонии. Всё же Сумароков готов пожертвовать и красноречием в пользу семантической ясности.
Отрицается «громкая» ода, и на её место ставится «средняя»: если у Ломоносова круглый строй является канвой для интонационных колебаний, то для Сумарокова он является нормой.
3. Ода была важна не только как жанр, а и как определённое направление в поэзии. В отличие от младших жанров, ода не была замкнута и могла привлекать всасывать в себя новые материалы, оживляемые за счёт других жанров и т.д.
Новый путь Державина уничтожал оду как канонический жанр, но сохранял и развивал стилистические особенности, определённые витийственным началом.
В лексику высокого стиля были введены элементы среднего (и даже низкого) стиля, ода ориентирована на прозу сатирических журналов.
Словесная разработка образов потеряла свою значимость, т.к. бывший семантический слом стал стилистически обычным. Поэтому внесение в оду резко отличных средств стиля имело задачей поддержать её ценность.
Образы у Державина живописны, конкретна их предметная отнесённость.
«Лирическое высокое заключается в быстром парении мыслей, в беспрерывном представлении множества картин и чувств».
Интонационные примы Ломоносова развиты и обострены. Разнообразя лирическую строфу, Державин вносит в новые варианты строфическую практику ломоносовского канона (например, зыблющийся строй в 8-строчную строфу типа аАаА+вВвВ). Часто используются строфы типа аАаА+в, где за 4-строчной строфой следует нерифмующийся стих => двойной интонационный эффект.
Идеалом Державина является «звукоподражательное» стихотворение, подчинённое общему требованию «сладкогласия».
4. Затем началу произносимого слова и словесного образа противопоставляется подчиняющее музыкальное начало. Слово теперь «слаженное», «упрощённое» («искусственная простота»). Интонационная система подчиняется стиховой мелодии. Решающее значение получили небольшие формы, возникающие из внелитературных рядов (письма пересыпаются «катренами», культивировка буриме и шарад отражает интерес уже не к словесным массам, а к отдельным словам. Слова «сопрягаются» по ближайшим предметным и лексическим рядам.
Жуковский использует слово, обособившееся от больших словесных масс, выделяя его графически в персонифицированный аллегорический символ («воспоминание», «вчера»). Элегия с её напевными функциями бледнеющего слова походит семантическую очистку. Появляется послание, оправдывающее внесение в стих разговорных интонаций.
Но ода как направление не пропадает. Она всплывает в бунте архаистов (Шишков, затем Грибоедов, Кюхельбекер). Ода сказывается в лирике Шевырёва и Тютчева (принципы ораторской позиции+мелодические достижения элегии.
Борьба за жанр в сущности есть борьба за функцию поэтического слова, его установку.
Алексеева. Торжественные оды Ломоносова. Общий обзор.
Все творческое внимание Ломоносова было сосредоточено на одах, эпистолах, надписях. Оды, вопреки господствующему мнению, написаны Ломоносовым по его доброй воле, а не по заказу. Вернувшись в питер из германии в 1741 8 июня, он уже 12 августа написал оду ко дню рождения императора Иоанна Антоновича, а через две недели вторую. Обе оды были напечатаны в «Примечаниях на Санкт-Петербургские ведомости», первая за подпись Л., вторая подписана полным именем. В 30-е и 40-е оды, поднесенные от Академии, выходили на ее счет и в титуле значилось «АН». Указание имени Ломоносова означает, что они были созданы по его инициативе и преподнесены от его лица. Три лучшие оды Л 1746-48 гг были поднесены императрице от лица АН. Ода 1759 года «На торжественный праздник...» стала первой одой Л, написанной им от его лица и изданной за счет АН. Свободное создание Л од меняет устойчивое представление об их ритуальности, об обязательной их роли в придворных торжествах. Русская ода была свободным выражением верности. Продиктованные свободным волеизъявлением оды Л выходили редко и нерегулярно. 1743, потом 1745, потом 1748 итд. После начала петербургского периода, когда за два года Л было написано пять од, второй всплеск одического восторга был в 1746-48, третий – 1761-63гг. В каждый новый период оды Л предстают вузнаваемом, но поразительно новом облике. Панегирик перерастает в одах позднего Л в гражданственное выступление.
Форма пиндарической торжественной оды.
Покотилова и Грешищева приходят к выводу, что ряд выражений и тематика в одах Л и его последователей – устойчивы. Покотилова показала, что основные тематические формулы восходят к русским панегирическим виршам. Спустя четверть века к проблеме происхождения оды Л подошел Пумпянский. Он стремился рассмотреть поэзию Л в контексте европейской традиции, рус традиция им почти не учитывалась. Работы Пумпянского и Покотиловой показали, что большая часть словесных формул совпадает в рус и нем традициях. По-видимому, панегирическая поэзия несет в себе набор «общих мест» и без них невозможна. Это определенный способ изображения. Само повторение чужих слов и образов не может указывать на вторичность произведения по отн-ю к образцу, это свидетельство определенного отношения к миру. В оде мы имеем дело с особым углом отражения, преломления взгляда на действительность. В 16 в панегирик приобрел форму пиндарической оды, которая стала одой панегирической, а самой высокой одой стала ода торжественная.
Панегирическая ода изображает предмет не таким, каким он видится несовершенному глазу, а исходя из высшего знания о нем. Высшее знание – результат постижения эйдоса предмета, его идеальной сущности. Поэт должен испытать состояние энтузиазма, для того, чтобы проникнуть в эйдом предмета. Предмет предстает не в вещном виде, а в виде идеальной сущности. Проводник между внутренней формой и внешней – описание одического восторга. Это описание сопровождает всякую пиндарическую оду. Восторг не тема оды, а ее обязательное условие. Восторг есть умственное созерцание предмета, рассмотрение его умными очами.
Мысленному взору поэта открывается весь мир в его прошлом, настоящем и будущем, во всей его огромности и безбрежности. Пространство изображается с идеальной высоты, образуя одическую горизонталь, одическую вертикаль образует время. Поэт оказывается над временем и пространством, вне их.
Постижение идеальных сущностей, казалось бы, освобождает поэта от всяких правил и предписаний, но при этом изображение картин и чувств в оде строится на общих местах. Готовое слово выражает готовые ценности, неизменность которых определена представлением об идеальной сущности предметов. Готовые представления и слова служат путеводителями в поднебесье. Подлинный лирический экстаз способны испытывать редкие поэты. Термины (как я поняла, устойчивые мотивы) од выражают основные ценности государственного благополучия. Они членятся на меньшие представления, которые можно назвать мотивами, и еще на меньшие – это особым образом организует оду.
Композицию оды определяют несколько равнозначных центров. Ода имеет не линейное, а центрическое, скорее даже круговое построение. Неизменное присутствие на протяжении оды терминов-ценностей приводит к ее внешней неподвижности. Содержание оды опр-ся кружением тем и мотивов вокруг терминов. Ода не знает развития мысли и чувства. Стиховая и строфическая организация оды доводит круговой принцип до возможной концентрации. Словесный период Л совпадает в оде со строфой, подчеркивающей замкнутость в себе периода. Терминами задается система координат, внутри которой повторяемость неизбежна. Отсюда – однообразие од, но и их законченность и округлость.
Созданная Л форма торжественной оды надолго укрепилась в рус литре. В своем общем виде она сохранялась на протяжении всей истории Императорской России. Но ожидаемого всплеска подражаний и творчества в 40-е годы 18в не было. В это время, наоборот, число од резко падает. Первым новый тип оды воспринял Сумароков. Его первые пиндарические оды относятся только к 1743, т.т. Ему понадобилось более двух ле, чтобы освоить новую форму. Следующим был Голеневский, написавший первую оду в 45, а затем еще три оды в 50-х. За ним следовал Херасков – июнь 51. далее – Поповский – апрель 52, а затем 54. лишь со второй половины 50-х можно говорить об освоении рус поэзией ломоносовской оды. Помимо трудности создания од нового типа, их малое кол-во может объясняться трудностью издания.
«Ода: эволюция жанра. Особенности хвалебной лирики М.В. Ломоносова»
В 1862 г. большой знаток русской литературы первой половины XVIII в. академик П. Пекарский писал: «Едва ли панегирики и оды могут принадлежать рассмотрению серьезной литературы и скорее служат материалом для объяснения нравственной стороны известной эпохи. Едва ли найдется такой исследователь, у которого бы достало сил на печальный труд писать историю нравственного унижения человеческого достоинства в людях». Однако уже в 1923 г. Л. В. Пумпянский, например, оценивал этот род литературы совсем иначе: «Чтобы понять происхождение гениального дела 1739 г., надо вообразить ту первую минуту, когда восторг перед Западом вдруг перешел в восторг перед собой, как западной страной».
Ода, несомненно, представляет собой наиболее значительный жанр русской лирики XVIII века, которому посвящена обширная литература, хотя и сосредоточена она в основном вокруг Ломоносова и развивавшейся им торжественной оды.
Попробуем собрать в единое целое существующие разрозненно сведения об истории развития жанра оды, панегирической лирики и в этом аспекте рассмотреть творчество великого русского одописца М.В. Ломоносова на примере оды «На день восшествия на Всероссийский престол ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, 1747 года»
История развития жанра оды
В Древней Греции любая форма лирики, предназначенная сопровождать музыку, называлась одой, в том числе хоровое пение.
ОДА - лирическое произведение, посвященное изображению крупных исторических событий или лиц, говорящее о значительных темах религиозно-философского содержания, насыщенное торжественным тоном, патетическим воодушевлением автора, сознающего себя во власти высших сил, органом или божественной воли или всенародного разума. (Литературоведческий словарь).
ОДА. АНТИЧНАЯ ОДА. - В древности термин «ода» [греч. ōdḗ, латин. ode, oda] не определял собой какого-либо поэтического жанра, обозначая вообще «песню», «стихотворение». Античные филологи применяли этот термин по отношению к различного рода лирическим стихотворениям и подразделяли Оды на «хвалебную», «плачевную», «плясовую» и т. п. Из античных лирических образований наибольшее значение для оды как жанра европейских литератур имеют оды Пиндара и Горация
Ода Пиндара - так наз. «эпиникий», т. е. хвалебная песня в честь победителя на гимнастических состязаниях, - заказанное стихотворение «на случай», задача которого - возбуждать и поощрять волю к победе среди дорийской аристократии. Местные и личные элементы, обязательные для такого рода сочинений (хвала победителя, его рода, города, состязания и т. п.), получают свое «освещение» в соотнесенности с мифом как основой идеологии господствующего класса и с аристократической этикой. Ода исполнялась пляшущим хором в сопровождении сложной музыки. Ей присуща богатое словесное убранство, которое призвано усугублять впечатление торжественности, подчеркнутая высокопарность, слабая связь частей. Поэт, рассматривает себя как мудреца, учителя, лишь с трудом собирает воедино элементы традиционного славословия. Оде Пиндара свойственны резкие, немотивированные переходы ассоциативного типа, придававшие произведению особо затрудненный, «жреческий» характер. С распадом старинной идеологии это «поэтическое красноречие» уступило место прозаическому, и социальная функция Оды перешла к хвалебной речи («энкомий»).
Гораций стремится возродить на римской почве лирику, сохраняя только ее внешние формы. Ода Горация обычно обращена к какому-нибудь реальному лицу, на волю которого поэт якобы намерен воздействовать. Поэт часто хочет создать представление, будто стихотворение реально произносится (или даже поется). В действительности горацианская лирика книжного происхождения. Захватывая самые разнообразные темы, оды Горация очень далеки от всякого высокого стиля; в его Одах господствует светский тон, иногда с легкой примесью иронии.
ОДА НОВОГО ВРЕМЕНИ.
I. ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ. - Средние века совершенно не знали жанра оды как такового. Он возник в европейских литературах в эпоху Возрождения, в XVI в. Во Франции основоположником оды явился поэт Ронсар, которому и принадлежит введение самого термина. В пяти книгах своих од Ронсар дал образцы различных видов одической поэзии древности (пиндаровская, горацианская и анакреонтическая оды). В одах Пиндара, предназначавшихся им для пения, он сохранил их тройное членение (строфа, антистрофа, эпод), что вместе с «ученым», изобилующим античными словами словарем дало впоследствии повод и возможность «классикам», (Буало и др.) упрекать его в избыточном «пиндаризировании». Тематика од Ронсара весьма разнообразна: он воспевает в них «любовь, вино, веселые пиры, танцы, маскарады, турниры» и т. п., изредка вводя «какие-нибудь философские рассуждения». Оды Ронсара - типичный продукт французского Ренессанса в его дворянском выражении.
В течение XVI-XVII веков жанр оды получил широкое распространение и в других европейских странах: Италии (Бернардо Тассо, Кьябрера и др.), Испании (Франсиско де Медрано), Англии (Самуэль Даниэль, Коули, Драйден), Германии (Веккерлин, Опиц и др. поэты Силезской школы).
Второй и наиболее существенный момент в истории развития французской и европейской оды связан с именем Малерба и его многочисленных последователей. В творчестве Малерба ода приобрела все те основные признаки, с которыми она вошла в качестве ведущего лирического жанра в поэтику французского и европейского «классицизма». Социальной функцией оды становится прямое служение крепнущему абсолютизму. Малерб признавал по преимуществу форму торжественной, героической оды. Сюжет ее обязательно имеет важное государственное значение (победы над внешними и внутренними врагами, восстановление порядка и т. п.). Основное чувство, ее вдохновляющее, - восторг. Основной тон - восхваление вождей и героев монархии: короля и особ королевского дома. Отсюда - общая торжественная приподнятость стиля, риторического и по своей природе и по самой своей речевой функции (ода предназначалась прежде всего для торжественного произнесения. Самая форма оды была регламентирована целым рядом обязательных правил.
После Малерба наиболее видными представителями жанра оды во Франции были Ж. Б. Руссо, Лебрен, Лефран де Помпиньян и Ламот.
Из Франции жанр оды распространился по всем европейским литературам.
С половины XVIII в. в связи с деградацией классицизма, отражавшей общий процесс загнивания и распада феодально-дворянской культуры, и ростом враждебных «старому порядку» настроений в среде восходившей буржуазии и передовых групп дворянства началось замирание жанра, оттесняемого новыми сентиментально-лирическими жанрами. Развитие последних связано с успехами европейского сентиментализма, стиля поднимавшейся мелкой буржуазии, выступившей на борьбу со старым порядком в различных его проявлениях. В немецкой литератуpe новую жизнь в жанр оды вдохнул на некоторое время Клопшток, он ввел в оду белый стих, отказался от строфического построения, писал свободным стихом, обратился к «национальной» древнегерманской и скандинавской мифологии взамен античной и т. д.).
С возрождением в эпоху Великой французской революции революционного классицизма возрождается и жанр оды (политические оды Жозефа и Андре Шенье), питаемый пафосом буржуазно-революционного движения. Довольно охотно прибегают к нему и первые романтики (во Франции Гюго и Ламартин, в Англии - Шелли, в Италии - Мандзони). Отталкиваясь от классических штампов Малерба и Ж. Б. Руссо, романтики возвращаются в качестве своего образца к старой, отвергнутой оде Ронсара.
Начиная с конца первой половины XIX в. жанр ода почти совершенно исчезает из европейских литератур.
II. РУССКАЯ ОДА. - Элементы торжественной и религиозной оды имеются уже в литературе юго-западной и Московской Руси конца XVI-XVII вв. (панегирики и вирши в честь знатных лиц, «приветства» Симеона Полоцкого и др.). Первые попытки внесения в русскую поэзию жанра классической оды принадлежат Кантемиру, однако самый термин впервые введен Тредьяковским в его «Оде торжественной о сдаче города Гданска». В дальнейшем Тредьяковский слагал ряд од похвальных и божественных и дал такое определение новому жанру: ода «есть высокий пиитический род... состоит из строф и самую высокую благородную, иногда же и нежную материю воспевает» («Новый и краткий способ к сложению российских стихов», СПБ, 1735). Однако подлинным основоположником русской оды, утвердившим ее в качестве основного лирического жанра феодально-дворянской литературы XVIII века, был Ломоносов. Назначение од Ломоносова - служить всяческому превознесению феодально-дворянской монархии XVIII в. в лице ее вождей и героев. В силу этого основным видом, культивируемым Ломоносовым, была торжественная пиндарическая ода; все элементы ее стиля должны служить выявлению основного чувства - восторженного удивления, смешанного с благоговейным ужасом перед величием и мощью государственной власти и ее носителей.
Риторически-торжественные оды Ломоносова, провозглашенного современниками «Российским Пиндаром» и «наших стран Малербом», вызвали против себя реакцию со стороны Сумарокова, давшего образцы сниженной оды, отвечавшей до известной степени выдвинутым им требованиям ясности, естественности и простоты. Борьба традиций ломоносовской и сумароковской оды охватила ряд десятилетий, особенно обостряясь в 50-60-х годах XVIII в. Из «сумароковцев» наибольшее значение в истории жанра имеет Херасков - основоположник русской «философической оды». Среди «сумароковцев» получила особенное развитие ода без рифмы. Эта борьба явилась литературным выражением борьбы двух групп феодального дворянства: одной - политически руководящей, наиболее устойчивой и социально «здоровой», и другой - отходившей от общественной деятельности, удовлетворявшейся достигнутым экономическим и политическим господством. В общем итоге «высокая» традиция Ломоносова на данном этапе победила. Именно его принципы явились наиболее специфичными для жанра русской оды как такового. Показательно в этом отношении, что Державин свое теоретическое «Рассуждение о лирической поэзии или об оде» (1811-1815; см. Сочин. Державина, т. VII, СПБ, 1872) обосновывал почти целиком на практике Ломоносова. Однако в своей собственной практике он далеко выходит за их пределы, создавая на основе «горацианской оды» смешанный вид оды-сатиры, соединяющей в себе превознесение монархии с сатирическими выпадами против придворных и написанной таким же смешанным «высоко-низким» языком. Наряду с высокой «ломоносовской» оды. смешанная «державинская» является вторым основным типом жанра русской оды вообще. Творчество Державина, знаменовавшее высший расцвет жанра на русской почве, отличается исключительным разнообразием. Особое значение имеют его обличительные оды («Вельможа», «Властителям и судиям» и др.), в которых он является основоположником русской гражданской лирики. Общественная направленность, являющаяся характерной особенностью оды как жанра феодально-дворянской литературы, позволила буржуазной литератуpe на самом раннем этапе ее образования использовать этот жанр в своих целях. В «Вольности» Радищева диаметрально изменилась основная социальная функция оды: вместо восторженного воспевания «царей и царств» она явилась призывом к борьбе с царями и прославлением казни их народом. Но подобного рода пользование чужим оружием не могло дать значительных результатов. Идеология русской буржуазии существенно отличалась от феодально-дворянской, претерпевшей под влиянием роста капитализма значительные изменения.
С конца XVIII века вместе с начавшимся падением русского классицизма как литературой идеологии феодального дворянства начал терять свою оригинальность и жанр оды, уступая место стиховым жанрам элегии и баллады. Сокрушительный удар жанру нанесла сатира И. И. Дмитриева «Чужой толк», направленная против поэтов-одописцев. Однако жанр продолжал существовать еще довольно долгое время. Торжественные оды писал и сам Дмитриев. Одами начиналась деятельность Жуковского, Тютчева; оды находим в творчестве молодого Пушкина. Но в основном жанр все более переходил в руки бездарностей вроде пресловутого графа Хвостова и других поэтов, группировавшихся вокруг Шишкова, и «Беседы любителей русского слова». Последняя попытка возродить жанр «высокой» оды исходила из группы так назывых «младших архаистов».
С конца 20-х гг. ХХ века ода почти совершенно исчезла из русской поэзии. Отдельные попытки возродить ее, имевшие место в творчестве символистов, носили в лучшем случае характер более или менее удачной стилизации (например, ода Брюсова «Человеку»). Считать одой некоторые стихи современных поэтов, хотя бы ими самими так называемые (например «Ода к революции» Маяковского), можно лишь в порядке весьма отдалённой аналогии.
А в 2008 году в июньском номере московского журнал «Москвич» некто Журавлёва Е.А. публикует «Оду Галине Старовойтовой», в которой остались лишь внешние признаки жанра.
Возникает закономерный вопрос: можно ли считать оду исчезающим жанром литературы.
Становление Ломоносова - одописца
Пребывание Ломоносова в Петербурге (1 января - 8 сентября 1736 г.) совпало с появлением первых од Штелина и поиском адекватной русской формы для их перевода.
Летом-осенью 1738г. в Марбурге Ломоносов изучает теорию поэзии Готшеда и издаваемый Немецким обществом литературный журнал. Готшедовская теория оды отличалась от теории оды Тредиаковского большей умеренностью и сдержанностью в отношении Пиндара, а также высокого стиля и «прекрасного беспорядка». Это побудило Ломоносова обратиться к первоисточнику теории оды Буало, к трактату Псевдо-Лонгина «О возвышенном». Сохранившийся конспект трактата в переводе Буало показывает, что для Ломоносова особенно важными представляются места, в которых характеризуется высокий стиль и говорится о Способе выражения высокого. «Важный» и «великолепный» слог, которому учил Псевдо-Лонгин, станет основной категорией дальнейшей словесной теории Ломоносова и отличительной особенностью его литературного творчества.
Таким образом, Ломоносов уже в 1738 г. подошел к проблеме преобразования языка русской поэзии, существенно разойдясь в вопросе стиля с теорией Готшеда. Если немецкая поэзия после второй Силезской школы нуждалась в очищении языка от излишеств барокко, на что и была направлена деятельность Готшеда и Немецкого общества, русская поэзия, напротив, требовала обновления среднего стиля стилем высоким. В этом заключается одна из причин успеха русской классицистической оды, Восприняв внешнюю форму из немецкой поэзии, в своей внутренней потенции русская ода, благодаря потребности русской поэзии в высоком стиле, ориентировалась на самые высокие образцы. Таким образом, намеченная Тредиаковским ориентация на теорию оды Буало была поддержана Ломоносовым.
Понимание оды Ломоносовым воплотилось в оде «На взятие Хотина», посланной им в Петербург из Фрейберга осенью 1739 г. Хотинской одой Ломоносов завершил намеченные Тредиаковским реформы стиха и лирики. Противоречие между новым стихом и новой лирикой было им блестяще преодолено. Введение тонического короткого стиха - 4-стопного ямба позволило писать новым силлабо-тоническим стихом в новом для русской поэзии жанре пиндарической оды. Нанося удар по «Новому и краткому способу к сложению российских стихов» Тредиаковского, Хотинская ода одновременно делала ценным: и актуальным его «Рассуждение о оде вообще».
Ода «На день восшествия на Всероссийский престол её Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны 1747 года»: традиция и новаторство
Обратимся к анализу одной из лучших од Ломоносова «На день восшествия на Всероссийский престол ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, 1747 года». Термин «ода» (от греческого, что значит песня) утвердился в русской поэзии, благодаря Тредиаковскому, который, в свою очередь, заимствовал его из трактата Буало. В статье «Рассуждение об оде» Тредиаковский так охарактеризовал этот жанр: «В оде описывается всегда и непременно материя благородная, важная, редко нежная и приятная, в речах весьма пиитических и великолепных». Несмотря на неприязнь к своему литературному противнику, Тредиаковский давал определение жанра, по существу, исходя из поэтических опытов Ломоносова. Именно такова ломоносовская ода. Она обращена тематически к материи благородной и важной: миру и покою в стране, мудрому правлению просвещенного монарха, развитию отечественных наук и образования, освоению новых земель и рачительного использования богатств на старых землях.
Ломоносов разработал на практике и утвердил на десятилетия вперед формальные признаки жанра, или, другим словом, его поэтику. В оде встречаем масштабные образы; величественный стиль, подымающий описываемые картины над обыденностью; «пышный» поэтический язык, насыщенный церковнославянизмами, риторическими фигурами, красочными метафорами и гиперболами. И при этом – классицистическая строгость построения, «гармония стиха»: выдержанный четырехстопный ямб, строфа из десяти строк, ненарушаемая схема гибкой рифмовки абабввгддг.
Начнем анализ текста с первой строфы:
Царей и царств земных отрада,
Возлюбленная тишина,
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!
Вокруг тебя цветы пестреют
И класы на полях желтеют;
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою
Свое богатство по земли.
Словно бы с высоты птичьего полета обозревает поэт села, города, колосящиеся хлебные нивы, бороздящие моря корабли. Они все овеяны и защищены «блаженной тишиной» – в России мир и покой. Ода посвящена прославлению императрицы Елизаветы Петровны, но еще до ее появления в оде успевает поэт высказать свою главную и заветную идею: процветанию страны способствует мир, не войны. Императрица, которая входит в оду в следующей строфе, оказывается по художественной логике производным от этой всеобъемлющей мирной тишины («Душа ее зефира тише»). Очень интересный ход! С одной стороны, поэт выдерживает параметры хвалебного жанра («краше Елисаветы» ничего не может быть в свете). Но с другой, – с первых строк произведения он твердо обозначил свою авторскую позицию. И далее лирический голос поэта, а не проекция на образ императрицы все отчетливее будет вести развитие повествования. Доминирующая роль лирического героя в оде – несомненное художественное достижение Ломоносова в этом традиционном классицистическом жанре.
Ломоносов стремится выдержать композиционные нормы жанра, то есть принцип построения одического стихотворения. В вводной части заявлены предмет воспевания и главная мысль произведения (правда, как мы видели, поэт поменял их местами). Это – тезис. Основная часть обосновывает, доказывает заявленный тезис о величии и могуществе воспеваемого предмета. И, наконец, заключение (или финал) дает взгляд в будущее, в дальнейшее процветание и могущество прославляемых явлений. Нормы классицизма рационалистичны, потому одна композиционная часть произведения неукоснительно и последовательно идет за предписанной другой.
Вводная часть, или, как ее еще называют, экспозиция, занимает в этой ломоносовской оде двенадцать строф. Поэт славит Елизавету на фоне строго следующих один за другим ее предшественников на троне. В царственной портретной галерее особо выделен отец нынешней правительницы Петр I. Это – кумир поэта. Читателю ясно из развернутой и высоко пафосной характеристики Петра, что именно от него переняла дочь эстафету великих дел.
С четырнадцатой строфы ода вступает в свою основную часть. Замысел расширяется, а его художественная реализация неожиданно начинает проявлять новые, нетрадиционные, черты. Лирический пафос переходит от династии правителей к величественному образу Отчизны, к ее неисчерпаемым природным богатствам, громадным духовным и творческим возможностям:
Сия Тебе единой слава,
Монархиня, принадлежит,
Пространная Твоя держава,
О, как Тебя благодарит!
Воззри на горы превысоки,
Воззри в поля свои широки,
Где Волга, Днепр, где Обь течет;
Богатство в оных потаенно
Наукой будет откровенно,
Что щедростью Твоей цветет.
Вот где простор воодушевлению лирического героя! Достоинства «прекрасной Елисаветы» постепенно отходят на второй план. Мысли поэта заняты теперь другим. Меняется само тематическое направление оды. И сам автор теперь – не просто одописец. Он – патриотически настроенный ученый, обращающий взоры читателей на животрепещущие для России проблемы. Развитие наук поможет освоить богатства Севера, сибирской тайги и Дальнего Востока. Русские моряки с помощью ученых- картографов открывают новые земли, прокладывая путь к «неведомым народам»:
Там влажный флота путь белеет,
И море тщится уступить:
Колумб Российский через воды
Спешит в неведомы народы
Твои щедроты возвестить.
Сам Плутон, мифический хозяин подземных богатств, вынужден уступить разработчикам полезных ископаемых Северных и Уральских (Рифейских) гор. Вспомним кстати, что Ломоносов в совершенстве изучил горнодобывающее дело:
И се Минерва ударяет
В верьхи Рифейски копием.
Сребро и злато истекает
Во всем наследии твоем.
Плутон в расселинах мятется,
Что Россам в руки предается
Драгой его металл из гор,
Который там натура скрыла;
От блеска дневного светила
Он мрачный отвращает взор.
И все-таки главное, что выведет Россию в ряд мировых держав, это, по мысли поэта, новые поколения людей: образованные, просвещенные, преданные науке русские юноши:
О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих,
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О, ваши дни благословенны!
Дерзайте, ныне ободренны,
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.
Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастный случай берегут;
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха,
Науки пользуют везде:
Среди народов и в пустыне,
В градском саду и наедине,
В покое сладком и в труде.
Тему решающей роли науки и просвещения в развитии страны заявил, как помним, еще Кантемир. Служил науке своим творчеством и всей своей жизнью Тредиаковский. И вот теперь Ломоносов увековечивает эту тему, ставит ее на поэтический пьедестал. Именно так, потому что две только что процитированные строфы – это кульминация оды, высший ее лирический пик, вершина эмоционального одушевления.
Но вот поэт как бы спохватывается, вспоминая, что ода посвящена официальному событию: ежегодно празднуемой дате восшествия на престол императрицы. Финальная строфа вновь непосредственно обращена к Елизавете. Эта строфа обязательная, церемониальная и потому, думается, не самая выразительная. Скучное слово «беспреткновенну» поэт с натугой рифмует с эпитетом «благословенну»:
Тебе, о милости Источник,
О Ангел мирных наших лет!
Всевышний на того помощник,
Кто гордостью своей дерзнет,
Завидя нашему покою,
Против тебя восстать войною;
Тебя Зиждитель сохранит
Во всех путях беспреткновенну
И жизнь Твою благословенну
С числом щедрот Твоих сравнит.
Попробуем поставить вопрос следующим образом: если жанр классицистической оды есть выражение определенных политических и государственных взглядов, то в ломоносовской оде чьи это взгляды в большей степени, императрицы или самого поэта? В ответе на этот вопрос особенно важной оказывается третья строфа. В ней Елизавета представлена миротворицей, прекратившей все войны ради спокойствия и счастья россиян:
Когда на трон Она вступила,
Как Вышний подал ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец;
Тебя прияв, облобызала:
– Мне полно тех побед, – сказала, –
Для коих крови льется ток.
Я Россов счастьем услаждаюсь,
Я их спокойством не меняюсь
На целый Запад и Восток.
Но в действительности Елизавета вовсе не была миротворицей! Воинственная правительница задумывала новые и новые походы на границах Российского государства. Военные сражения тяжелым бременем ложились на семьи русских людей-тружеников. Как мало соответствовала реальная Елизавета Петровна тому идеалу правительницы страны, который воссоздан в произведении! И каким нужно было быть не просто смелым, но дерзким человеком, чтобы расхваливать императрицу за внешнюю политику, противоположную той, которую она установила в отношении военных действий! Своей одой Ломоносов говорил Елизавете Петровне, что России нужен мир и не нужны войны. Пафос и стилистика произведения миротворческие, а не призывно-агрессивные. Красивыми и великолепными по обилию выразительных средств становятся строфы, когда поэт выходит на тему мира вкупе с науками и требует, чтобы «пламенные», то есть военные, звуки умолкли:
Молчите, пламенные звуки,
И колебать престаньте свет:
Здесь в мире расширять науки
Изволила Елисавет.
Вы, наглы вихри, не дерзайте
Реветь, но кротко разглашайте
Прекрасны наши имена.
В безмолвии внимай, вселенна:
Се хощет Лира восхищенна
Гласить велики имена.
Особенно красочны у Ломоносова метафоры. Метафора (по-гречески metaphoraў означает перенос) – это художественный прием, соединяющий в один образ разные явления или предметы, переносящий свойства этих разных предметов друг на друга. Оттого, что явления или предметы сопоставлены внутри образа, он получает дополнительные эмоциональные и смысловые значения, границы его раздвигаются, образ становится объемным, ярким и оригинальным. Ломоносов любил метафоры именно за их способность соединять разнородные частности в цельную грандиозную картину, выводить к главной идее произведения. «Метафорой, – отмечал он в своей «Риторике» (1748), – идеи представляются много живее и великолепнее, нежели просто». Художественное мышление Ломоносова было по сути своей, как сказали бы сейчас, синтезирующим.
Вот один из примеров ломоносовской метафоры. Пятая строфа из оды «На день восшествия…»:
Чтоб слову с оными сравняться,
Достаток силы нашей мал;
Но мы не можем удержаться
От пения Твоих похвал;
Твои щедроты ободряют
Наш дух и к бегу устремляют,
Как в понт пловца способный ветр
Чрез яры волны порывает,
Он брег с весельем оставляет;
Летит корма меж водных недр.
Боўльшую часть пространства этой строфы занимает сложная и витиеватая метафора. Чаще метафоры бывают в несколько слов или в одно предложение. Здесь же поражаешься масштабности метафорического образа. Чтобы его вычленить, придется хорошо вдуматься в текст. Перед нами – изысканный комплимент императрице. Поэт сетует на то, что не имеет возвышенных слов, равных достоинствам Елизаветы, и тем не менее, решается эти достоинства воспевать. Чувствует он себя при этом как неопытный пловец, отважившийся в одиночку «чрез яры волны» переплыть «понт» (то есть Черное море). Пловца направляет и поддерживает в пути «способный», то есть попутный, ветер. Подобным образом поэтический дух автора воспламеняется и направляется замечательными деяниями Елизаветы, ее «щедротами».
Чтобы сообщить оде величие и размах мысли, Ломоносову приходилось прибегать к непростым оборотам речи. В своей «Риторике» он теоретически обосновал правомерность «украшения» поэтического слога. Каждая фраза, подчиняясь высокому одическому стилю, должна рождать ощущение пышности и великолепия. И здесь похвальны, по его мысли, даже изобретения: например, такие «предложения, в которых подлежащее и сказуемое сопрягаются некоторым странным, необыкновенным или чрезъестественным образом, и тем составляют нечто важное и приятное». Г.А. Гуковский образно и точно сказал об этом стремлении поэта одновременно и к красочной пышности, и к гармонической стройности: «Ломоносов строит целые колоссальные словесные здания, напоминающие собой огромные дворцы Растрелли; его периоды самым объемом своим, самым ритмом производят впечатление гигантского подъема мысли и пафоса. Симметрически расположенные в них группы слов и предложений как бы подчиняют человеческой мысли и человеческому плану необъятную стихию настоящего и будущего».
Сходства панегирических жанров литературы и оды
Поэтическое наследие Ломоносова разнообразно.
Оно включает торжественные, похвальные оды, философские оды-размышления («Утреннее размышление о божием величестве» и «Вечернее размышление о божием величестве», 1743), стихотворные переложения псалмов, к которым примыкает «Ода, выбранная из “Иова“» (1751), дидактическое «Письмо о пользе стекла» (1752), две песни незаконченной героической поэмы «Петр Великий» (1756-1761), резкие сатирические стихотворения, обращенные против невежд и церковников («Гимн бороде», 1756-1757, «К Пахомию», 1759, и др.), программный для Ломоносова в идейно-эстетическом отношении полемический «Разговор с Анакреоном» (1757-1761), героическую идиллию «Полидор» (1750), две трагедии, многочисленные «надписи к иллюминациям» и другие стихи по случаю различных придворных празднеств, эпиграммы, притчи, переводные стихотворения. Но подлинная вершина творчества Ломоносова - его оды.
Оды, как и многие другие стихи Ломоносова, создавались «на случай». Они писались обычно в связи с различными знаменательными событиями в жизни русского государства, приурочивались к дням восшествия на престол Елизаветы, Екатерины II и к другим официальным придворным торжествам. Но празднество или официальная дата, к которой приурочено создание оды (или «надписи»), были для него всего лишь поводом для вдохновенного, свободного полета творческой фантазии и воображения. По силе чувства, впечатляющей яркости картин оды Ломоносова не уступают западноевропейским образцам похвальной оды XVII-XVIII вв. (Малерб во Франции, И. К. Гюнтер в Германии и др.). Задаче поразить воображение читателя, вызвать в нем «высокое парение» мыслей и чувств соответствует эмоциональная напряженность стиля ломоносовской оды. Обилие метафор, гипербол, аллегорий, перифраз, риторических вопросов, обращений и восклицаний, насыщенность внутренней динамикой, смена ярких впечатляющих картин и философских обобщений, звуковое богатство стиха, местами переходящего в звукопись, - характерные черты стиля его од, восходящие к барочной традиции (в частности, И. К. Гюнтера). Многие метафорические эпитеты («бурные ночи»; «жаждущее лето»; «пламенные звуки») и олицетворения («Брега Невы руками плещут»; «Воздвиг Петрополь к небу руки»; «Там холмы и древа взывают»; «Руками, реки, восплещите») свидетельствуют о синтетическом характере его художественного стиля. Стремясь придать русской поэзии силу и масштабность, которая отвечала бы задачам и пафосу строительства преобразованной Петром новой России, Ломоносов стремился творчески использовать для решения этой задачи известные ему элементы наследия древнерусской литературы, поэзии европейского Ренессанса и барокко, он смело вводил их в рамки создававшейся им системы русского классицизма. Все это сделало поэзию Ломоносова особым, крупным и неповторимым явлением в истории всемирной литературы XVIII в. Ломоносов-поэт, одаренный мощным воображением, и Ломоносов-ученый, преобразователь науки своего времени, счастливо дополняли друг друга.
Похвальные оды и торжественные слова Ломоносова проникнуты высоким патриотическим пафосом. Непосредственные адресаты его од - царственные покровители поэта - отступали в них в тень перед величественным образом России, размышлениями о перспективах ее исторического развития. Ломоносов был ее вдохновенным певцом в пору становления русской нации, закладывания основ русской национальной культуры, к настоящему и будущему которой он относился с горячим воодушевлением.
Свою программу поэта-патриота и гражданина Ломоносов обосновал в «Разговоре с Анакреоном», состоящем из переводов ряда жизнерадостных анакреонтических од и частью шутливых, частью мужественно-суровых «ответов» Ломоносова. В противоположность древнему певцу наслаждений русский поэт защищает идею служения поэзии идеалам гражданственности и просвещения и рисует образ своей великой вдохновительницы - Матери-России.
Ода может быть рассмотрена в одном ряду с панегириками различной жанровой ориентации, потому что способна занимать строго очерченное место в торжественном ритуале гражданского праздника - «Сколь бы новым ни был жанр оды или панегирической песни, он выполнял ту же функциональную роль, которую играли приветственные канты и силлабические панегирики, составлявшиеся презираемыми ныне стихотворцами
Однако реальных фактов, прямо указывающих на практику исполнения в составе церемониального действа именно оды, в нашем распоряжении нет или они носят косвенный характер. Такое положение само по себе не может, конечно, служить аргументом того, что оды не исполнялись перед монархом, но требует более пристального внимания, во-первых, ко всем указаниям на примеры такого рода; во-вторых, к тому, как сам текст оды описывает отношения одописца и монарха и в какой степени такие отношения предполагают личное поднесение или исполнение.
Именно отталкиваясь от представления о близости оды и придворной поэзии XVII в., строит свое исследование «От русского панегирика XVII века к оде М. В. Ломоносова» и Л. И. Сазонова. «Связь между панегирическими жанрами и ломоносовской одой, - пишет она, - покоится на более широких основаниях, чем общность отдельных тем и стилистических признаков. Их близость обусловлена многими общими конструктивными принципами, имеющими опору в государственной идеологии, условиях и самих основах творчества писателей-панегиристов и одописцев. В XVIII веке в творчестве В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова и других поэтов панегирическая функция перешла к похвальной, торжественной, комплиментарной оде» [Сазонова 1987, 103–104]. Среди особенностей поэтики оды, сближающих последнюю с панегириком предшествующей эпохи и восходящих к ним, можно выделить: общую политическую ориентацию обоих жанров, обращение к монарху как олицетворению государства и использование библейских и античных выражений при его описании, тему географической протяженности России, образ орла, солнца, золотого века и др. Однако если ода и панегирик XVII в. могут быть сближены на основании функциональной синонимии, которая возникает как следствие того, что обе группы текстов принадлежат одной идеологической системе, то появляется возможность более широкой и, в то же время, более конкретной постановки проблемы. Во-первых, возникает вопрос о том, почему в середине 1730-х гг. ода начинает вытеснять традиционные для русской панегирической культуры жанры и к 1740 г. уже безраздельно преобладают. Во-вторых, внешняя, идеологическая и функциональная, посылка для сопоставления дает возможность сравнивать не только внутритекстовые переклички, а как раз те элементы панегирика и оды, которые отражают формы бытования двух жанров. Именно в этом аспекте интересно «синонимичные» похвальной оде жанры, такие, как похвальные стихи, песни, надписи.
К выводу
Как явствует из данного материала, история русской оды начинается не с классицизма, как это обычно считают, но со стихотворства более раннего времени.
Русская классицистическая ода явилась результатом длительного развития русской лирики, повторяющего основные вехи европейской поэзии Нового времени. Как и в других европейских литературах, на первом этапе становления лирики важнейшей задачей была выработка строфической формы поэтической речи и поэтического стиля, а также размежевание с народной песней. Как и в других европейских литературах, первым значительным достижением на этом пути стало переложение псалмов в одической форме. Затем осуществлялось распространение этой формы на панегирические, любовные, моралистические и другие виды оды. В России эту задачу решали школьные оды.
Мы проанализировали поэтическую работу Ломоносова лишь в самых любимых им жанрах. С полным правом и по этим примерам можно судить о том, что оды и стихотворения поэта не были для него лишь «забавою» или «должностными упражнениями». Он был убежден, что поэзия, как и наука, выполняет великую миссию: служит делу просвещения русских людей, а с ним и процветанию России. Характер его поэтического и научного творчества был боевым и патриотическим. Незадолго до смерти Ломоносов написал: «Я к сему себя посвятил, чтобы до гроба моего с неприятелями наук российских бороться, как уже борюсь двадцать лет; стоял я за них смолоду, на старость не покину».
Первая половина XVIII века, когда жили и работали Кантемир, Тредиаковский и Ломоносов, – это начало развития русской классической культуры, литературы, поэзии. Начало особое: мощное, энергичное, давшее толчок стремительному движению научной и художественной мысли. Теория и практика, наука и поэзия гармонично уживаются в одной творческой личности. Одно еще не мешает другому, а, напротив, создает прочную основу для профессиональной литературы с ее упорядоченной системой жанров, стилей, языка и стиха. Но и с другой стороны, поэтические прозрения сообщают научным открытиям глубокие и образные формулировки – это мы видели на примере научной лирики Ломоносова.
Всех трех поэтов объединяет патриотический пафос их деятельности. Вобрав в свое творчество народную устно-поэтическую традицию, они создавали поэзию, имеющую подлинную национальную основу. Особенно велики здесь заслуги Ломоносова. Он пошел дальше своих предшественников и современников, преодолевая рубеж поэзии «просветительской» и заявляя нормы поэзии как особого художественного творчества. Именно Ломоносов поднимает и обосновывает вопрос о различии художественного и нехудожественного, образного и логически-научного, поэзии и версификации (то есть формального следования стиховым нормам).
Не случайно Пушкин назвал Ломоносова «первым нашим университетом». Гениальный поэт-ученый, оставив за собой громадный след в самых разных областях науки, много сделал и для русской поэзии. Он привел в систему литературный язык, найдя точные соответствия языковых пластов речи поэтическим жанрам. Он завершил грандиозную реформу русского стихосложения, одновременно создав образцы стиха новой формы. Он был по существу организатором литературного дела в России на ответственнейшем начальном этапе. И как тут не согласиться с Белинским, который называл Ломоносова «Петром Великим русской литературы, ее отцом и пестуном».
Список использованной литературы и источников информации
Алексеева Н.Ю. Русская ода: развитие одической формы в XVII – XVIII веках. М. Наука, 2005.
Ломоносов М.В. Избранные произведения. М., 1986.
Гуковский Г.А. Русская поэзия XVIII века. Л., 1927.
Серман И.З. Поэтический стиль Ломоносова. М.; Л., 1966.
Серман И.З. Русская поэзия начала XVIII века. Кантемир. Тредиаковский. Ломоносов // История русской поэзии: В 2 т. Л., 1968. Т. 1.
Серман И.З. Русский классицизм. Поэзия. Драма. Сатира. Л., 1973.
Западов А.В. Поэты XVIII века (М.В. Ломоносов, Г.Р. Державин). М., 1979.
Словарь литературоведческих терминов. М., 1974.
Письма русских писателей XVIII века. Л., 1980.
Лебедев Е.Н. Ломоносов. М., 1990.
Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001.
www.licey.net / П. Пекарский Русская поэзия XVIII века / «Могучий русским духом» М.В. Ломоносов /
Л. В. Пумпянский «По страницам литературной классики»
Живов Л.Д. «Русская ода» М.,1996
Л. И. Сазонова «От русского панегирика XVII века к оде М. В. Ломоносова» М, 1999.
