Видный военачальник, один из лучших специалистов в области противовоздушной обороны генерал-полковник Игорь Михайлович Мальцев отмечает 80-летие.
В свой день рождения юбиляр получил поздравления от Военного совета Воздушно-космических сил, от соратников, сослуживцев и с особой теплотой и гордостью вспоминает свою службу в Войсках ПВО, которым он посвятил почти 40 лет своей жизни, пройдя тернистый путь от курсанта военного училища до генерал-полковника, начальника штаба Войск ПВО. Родился 6 августа 1935 года в подмосковной Балашихе в семье рабочего. Судьба складывалась, как и у большинства сверстников военной поры. Испытания тех лет наложили свой отпечаток на характер будущего генерала. Он быстро повзрослел и возмужал. В начале 50-х серьезно увлекся авиацией и ракетостроением. Во время учебы в 9-м классе записался в местный аэроклуб и взял на себя обязательство после его окончания поступить в военное училище летчиков. Так стал курсантом Батайского военного авиационного училища летчиков-истребителей. Окончив его за два года, в 1954-м лейтенант Игорь Мальцев был направлен в 126-й истребительный авиационный полк Московского округа ПВО, где прошло его становление из начинающего летчика в опытного командира звена. Через 10 лет, в 1964 году окончил ВВА им. Гагарина и был назначен в легендарный 9-й гвардейский авиационный полк, дислоцированный в Андижане (Узбекистан). Здесь прошел служебный путь от командира эскадрильи до командира полка. Летная подготовка была очень интенсивной, 260 часов налета в год. Одним из первых 9-й гвардейский авиаполк получил самолеты нового поколения – Су-15. Технику освоили в рекордно короткие сроки, и уже через четыре месяца авиаполк провел успешные стрельбы на полигоне, за что получил переходящее Красное знамя ЦК КПСС и Совмина, а ряд офицеров, в том числе
Игорь Мальцев, – ордена Красной Звезды. В 1970-м И. М. Мальцев назначен командиром 17-й дивизии ПВО (Мары, Туркмения). Около тысячи километров воздушных границ были под надежной защитой этого соединения ПВО. После окончания в 1975 году Военной академии Генерального штаба Игорь Михайлович проходил военную службу в должности заместителя командующего 4-й отдельной армией ПВО на Урале, затем командовал 11-й отдельной армией ПВО на Дальнем Востоке. В 1984-м генерал-полковник Мальцев стал первым заместителем главнокомандующего Войсками ПВО и возглавил Главный штаб Войск ПВО. После увольнения в запас в 1991 году трудился на предприятиях авиационной радиопромышленности, был депутатом парламента, вел активную экспертную работу. Свои 80 лет Игорь Михайлович встречает бодрым, полным сил и энергии. Активно работает в ветеранской организации, занимается патриотическим воспитанием молодежи.
Когда после приземления Матиаса Руста на Большом Москворецком мосту - ровно 20 лет назад - своих должностей лишились несколько десятков высших советских военачальников, начальнику Главного штаба советских сил противовоздушной обороны генерал-полковнику Игорю Мальцеву повезло: 28 мая 1987 года его не было в Москве, наказывать его было не за что, и Мальцев, единственный из высшего советского генералитета доперестроечного поколения, остался на своем посту и покинул его только в августе 1991 года.
Полет Руста мог стать для Мальцева главным поражением в жизни, и, как всякий старый генерал, Мальцев в этом случае был бы обречен до конца дней переживать это поражение. Но 71-летний генерал Мальцев – не проигравший, хоть и не победитель. Монета упала на ребро.
- «Армия должна быть вне политики» - это уже даже не лозунг, а просто штамп. Советский генералитет, насколько я понимаю, этим лозунгом не руководствовался. Вот вы, Игорь Михайлович, были вне политики?
Я стал начальником главного штаба в 1984 году, еще при Дмитрии Федоровиче Устинове, а до этого три с половиной года был первым замом командующего ПВО по странам Варшавского договора. Как раз в этот период службы я стал по-настоящему задумываться о том, что происходит у нас в стране. Уже тогда было заметно, что Венгрия, Чехословакия, даже наиболее консервативная ГДР понимали, что жесточайшая экономическая централизация начинает тормозить, мелкий сектор экономики начали передавать в частные руки. Посещаешь какой-нибудь город, по городу идешь - лавочки одна за другой, спрашиваешь у переводчика: Янош, этот магазин частный или государственный? А он: я не знаю, там дешево и там дешево. Слушаешь и думаешь: а почему у нас такое невозможно?
Как раз поэтому наш тогдашний маразм вызывал самые мрачные ощущения, и когда началась кампания по выборам народных депутатов РСФСР 1990 года, я решил выдвинуться в депутаты. Политработники, кстати, когда я выдвинулся, палец о палец не ударили: никто не помогал на выборах, сам выдвигался. Мой предвыборный штаб возглавляли офицеры Главного штаба ПВО, а политработников не было.
Сейчас уже трудно представить, что это было за время. Встречаюсь с избирателями - работниками бытовой сферы в Балашихе, и одна дамочка лет сорока спрашивает: скажите, а зачем нам нужен министр? Я не понял сначала, о каком она министре говорит. О министре обороны, что ли? Оказалось, министр бытового обслуживания. Он определял, сколько парикмахерских должно быть, сколько химчисток, и женщина спрашивает: вы знаете, сколько отчислений мы даем на содержание аппарата этого министерства? Уже тогда никто не мог жить по тем порядкам, и альтернативы никто не мог предложить.
На тех выборах вы победили. Кого?
У нас в округе на выборы шли два партийных работника, один областного масштаба, второй - балашихинский секретарь, но он сошел с дистанции перед вторым туром. И два демократа были, один из военных, второй - кандидат наук из Всесоюзного пушно-мехового НИИ в Балашихе, Бабашкин его фамилия. Вот с ним мы особенно тяжело боролись, прямо война компроматов была. Он свою диссертацию защищал на тему политической работы в пушном хозяйстве, и мои помощники откопали в Ленинке его цитаты, и мы их на листовках печатали. В общем, вышел я во второй тур и выиграл.
Нас в Верховном совете РСФСР было шестьдесят военных, такая военная фракция. Мы все, разумеется, были выходцы из КПСС, но в то время уже напрашивалась многопартийность и другие вещи. Старая гвардия их не воспринимала, хотя было очевидно, что на этой позиции ничего не добьешься. Так что я, так скажем, между двух огней оказался: с одной стороны коммунисты-догматики, с другой демократы. Тяжело было, тем более что я же разделяю социалистическую идеологию. Ничего мудрее человечество не придумало. Вот только цепляться за догмы было бессмысленно, и получилась трагедия.
Но политическую карьеру вы начали немного раньше - были депутатом Верховного совета Эстонской ССР.
Да, был депутатом, но это все-таки была не моя карьера. Депутатом в Эстонии был не Игорь Михайлович Мальцев, а начальник Главного штаба ПВО, - почему-то была такая странная традиция, согласно которой начальник главного штаба должен быть депутатом обязательно в Эстонии. Даже не знаю, почему так.
В любом случае, Эстония для вас не чужая земля. Когда смотрели по телевизору новости по поводу Бронзового Солдата, как реагировали?
Что касается Бронзового Солдата... Знаете, об этом не очень удобно говорить, но в те годы, когда я был депутатом в Эстонии, - ну кто об этом памятнике вообще знал и думал? Стоял себе и стоял, никто на него внимания не обращал. Сейчас - да, сейчас стал яблоком раздора, но я не понимаю, почему правила этой игры задает Эстония. Мы же всегда почему-то бьем по хвостам, вместо того чтобы действовать с опережением. Неужели трудно было предусмотреть, что рано или поздно они начнут воевать с памятниками? Не умеют наши политики вести себя так, чтобы потом не было стыдно. Никак не умеют.
А у вас как складывались отношения с эстонскими коллегами?
Ну, я же был депутатом от Кохтла-Ярве, а это обыкновенный русский город - русские жители, русская власть. Поэтому все мое общение с эстонцами сводилось к участию в сессиях Верховного Совета, они у нас, как тогда было принято, два раза в год собирались. Верховный Совет был 1985 года созыва, то есть еще безальтернативный, советский абсолютно. И как раз очень интересно было наблюдать за тем, как вот этот эстонский партхозактив на глазах превращается в такой клуб радикальных националистов. К концу работы доходило до того, что мы - русское меньшинство, или просто военные, когда поведение эстонских депутатов становилось совсем уж оскорбительным, - ну, знаете все эти лозунги: «Мигранты, оккупанты!» и так далее, - мы просто покидали зал в знак протеста. Так что я был даже рад, что мои депутатские полномочия истекли.
Зато именно из-за этого депутатства вы не попали в число маршалов и генералов, наказанных за посадку Руста на Москворецком мосту, да?
Да, 28 мая 1987 года я заседал в Таллине. Сижу на сессии, подходит ко мне Карл Ефремович Кортелайнен, председатель КГБ Эстонской ССР, и говорит: вот ты тут сидишь, а у тебя самолет сел на Красной площади. Я не поверил, а он меня тащит за рукав - поехали, мол. Поехали, приехали на командный пункт ПВО, заслушали оперативного дежурного по разведывательному центру. Руст ведь пересек границу как раз над территорией Эстонии.
Сейчас полет Руста - это такой подарок конспирологам. Парень приземлился в центре Москвы, и Горбачев получил возможность избавиться от нелояльного ему генералитета. Многие думают, что Руст для того и прилетел (точнее, его прислали к нам), чтобы помочь Горбачеву. Вы верите в это?
Склонен верить, так скажем. Понимаете, 1987 год - это было время, когда уже точно можно было сказать, что перестройка не нашла ни поддержки, ни понимания в Вооруженных Силах. Никто - и я в том числе - не понимал, в чем мы должны перестраиваться. Мы работали как проклятые. Если в конце рабочего дня в авиаполку оставался неисправным хоть один самолет, то технический состав не уходил с аэродрома, пока не будет восстановлена боеготовность самолета. Так было не только внизу, но и на нашем уровне. Я приходил на работу в восемь утра или даже в шесть, потому что Язов имел привычку звонить по ВЧ в штаб, когда ему заблагорассудится. И до вечера, часов до двадцати двух, я не выходил из кабинета. В чем мы должны были перестраиваться? В отношении к делу? В любви к своей родине? И вот это непонимание, несмотря на все потуги политработников, так и не прошло, и политбюро на этот счет очень нервничало.
Звучит, согласитесь, странно. Власть Горбачева в 1987 году была почти абсолютной, и ему совершенно не нужно было устраивать такие многоходовки, он мог просто снять министра - вряд ли кто-то бы возразил. Да и у вас, кажется, нет ничего, кроме косвенных признаков.
Косвенный признак, да. Но косвенных признаков спланированности достаточно. Летчик-любитель - я сам был любителем, два года в аэроклубе учился. Помню себя летчиком тех времен. Если бы мне поставили задачу сесть в Лондоне, - конечно, мне нужно было помочь на самом высоком уровне. Самостоятельно такую задачу решить невозможно. Даже профессионал-спортсмен без помощи не обойдется. А информацией о радиолокационной помощи располагали только спецслужбы.
Ну, и результат, конечно. Организаторы этой акции находились в беспроигрышной ситуации. Что последовало за успешной посадкой в Москве, мы знаем: отставки в министерстве обороны, разрушение армии и так далее. Но если представить, что случилось бы, если бы войска ПВО пресекли полет, то есть если бы Руста сбили? Весь мир в один голос завопил бы о зверином лице Советского Союза, империи зла и прочем. Как же - подбили заблудившегося мальчишку, летчика-любителя. Кто за это понес бы ответственность? Горбачев? Как он умел нести ответственность, все знают. Отвечали бы те же генералы и маршалы, которых сняли за посадку Руста, то есть результат был бы тем же.
Возможно, но все-таки - почему Руст долетел до Москвы?
Вряд ли я скажу вам что-то принципиально новое, но сказать больше и в самом деле нечего. Во-первых, самая на тот момент мощная в мире система ПВО - советская - была рассчитана на борьбу с массированными авиаударами агрессора по объектам и войскам на нашей территории, а не на борьбу со спортивными самолетами. Во-вторых, после случая с корейским «Боингом» СССР подписал дополнение к конвенции о международной гражданской авиации, которое запрещает сбивать гражданские самолеты в принципе, то есть вне зависимости от того, куда и по какой причине такой самолет залетел. После подписания этого дополнения министр обороны СССР подписал приказ, запрещающий открывать огонь по пассажирским, транспортным и легкомоторным самолетам. Об этом почему-то никто не вспоминал и до сих пор не вспоминает.
Ну, и самое, наверное, главное. РЛС наблюдает все летательные аппараты, но только те самолеты, на которых установлен ответчик опознавания «свой-чужой», могут быть опознаны по государственной или даже ведомственной принадлежности. Вся малая авиация - то есть и легкомоторные, и спортивные, и сельскохозяйственные самолеты - ответчиков не имеет, а таких самолетов в зоне ответственности одной дивизии ПВО за стуки появляется не один десяток. Самолет Руста для РЛС ничем от остальных не отличался и поэтому был классифицирован не как нарушитель государственной границы (таких сведений от пограничников мы не получали), а как нарушитель режима полетов. Обнаружили его 28 мая в 14 часов 10 минут близ эстонского поселка Локса, то есть уже над нашей территорией. В 14.18 окончательно удалось установить, что советских гражданских самолетов в этом районе нет. Командир 14-й дивизии ПВО принял решение классифицировать самолет как иностранный самолет-нарушитель, пошли доклады наверх - на командный пункт 60-й армии ПВО в Ленинград. Объявили готовность номер один всем дежурным силам. В воздух была поднята пара истребителей, но в 14.30 цель была потеряна, потому что сплошное радиолокационное поле на сто метров было только в узкой полосе вдоль границы, дальше шли мертвые зоны, и Руст почему-то выбирал для полета именно их.
В 15.30, когда обнаружить самолет так и не удалось, командующий 60-й армией доложил в Москву, что цель 8255 - плотная стая птиц. Руст в это время был в районе железнодорожной станции Дно, но обнаружить его смогли только в 18.30 над Ходынским полем. В 18.55 он приземлился.
За инцидент с Рустом Горбачев наказал практически все руководство министерства обороны и ПВО. Не пострадали, кажется, только вы. Почему вас не сняли?
Снимать меня было не за что, спасибо Верховному Совету Эстонии: меня не было на месте, я не принимал участия в боевом управлении. Госкомиссия во главе с генералом Лыковым решила, что меня не за что увольнять. Ну, и нельзя было всех сразу снимать, какая-то преемственность должна быть. Вот решили Главный штаб оставить нетронутым. Хотя наложили взыскания - и партийное, и служебное.
Дальнейшая ваша карьера - «после Руста» - чем-то отличалась от того, что было до 28 мая 1987 года?
Случай с Рустом убрал последний барьер, после которого начались необратимые процессы в армии. Сняли министра, сняли других руководителей - и буквально обвальный процесс начался. Приостановили строительство красноярской РЛС и систем предупреждения о ракетном нападении - эта дыра над Тихим океаном так до сих пор и остается. Да что говорить, все разрушили. Постоянно на объекты приезжали комиссии по разоружению, которые, по-моему, дня не могли прожить без того, чтобы что-нибудь не расформировать, сократить, разрушить. Я очень с ними сильно ругался, и их заслуга в том, что я пошел в депутаты, тоже была.
А из штаба я ушел в августе девяносто первого. До самого последнего дня исполнял обязанности, а 22 августа привезли нового главкома Прудникова, а меня вывели в распоряжение министра обороны Шапошникова, и несколько месяцев просидел без дела. Приходишь на службу и читаешь газеты. Потом ко мне пришли друзья из министерства радиопромышленности (это было профильное министерство, самое близкое к ПВО) и спрашивают: а что вы цепляетесь за штаб? Все уже закончилось, вы никогда не будете востребованы, государству вы не нужны. Уходите, мы найдем вам место.
Нашли?
Да, взяли меня замом гендиректора в одно акционерное общество авиационной радиопромышленности. Ну, и до 1993 года был в парламенте, вплоть до самого расстрела. Тогда же начал часто бывать в Ираке как частное лицо по приглашению иракской стороны.
Чем занимались?
Ну, было понятно, что рано или поздно там начнется война, регион Америке нужен, и нападение - не более чем вопрос времени. Поэтому иракскому командованию понадобился наш опыт, да и мы с коллегами были рады помочь, тем более что большинство офицеров были выпускниками наших училищ, неплохо объяснялись по-русски, особенно в профессиональной терминологии. И до самой войны, до самого 2003 года мы с коллегами помогали иракской стороне советами: лекции читали, давали консультации. Последний приезд был за неделю до войны.
Платили вам за это хорошо?
Я много слышал про ордена, которые нам давали в Ираке, про деньги. Это чепуха. Нам не платили. Только перед самой войной, в последний приезд, министр обороны подарил нам коробочки - в каждой позолоченная авторучка и заколка для галстука, не знаю, то ли золотая, то ли позолоченная. А так - именно за идею работали. Знаете, инерция сопротивления американизму. Тем более что войска ПВО как никакие другие имели огромный боевой опыт - Вьетнам, Египет и так далее, и иракцы очень этим опытом интересовались.
Чему вы их учили?
Не уверен, что могу сейчас об этом говорить, но если в общих чертах- руководство Ирака понимало, что в войне страна не выстоит. С самого начала задача стояла - подготовиться к будущему подпольному сопротивлению, максимально долгому и эффективному.
Разве в партизанской войне полезен опыт начальника штаба ПВО?
Вы забыли о ПЗРК, которыми сейчас пользуются иракские партизаны. При достаточном рассредоточении, имея подготовленные расчеты по всей стране, с их помощью можно наносить существенные уколы авиации противника. Что они сейчас и делают. Надеюсь, вспоминают, благодарят.
Ачалов Владислав Алексеевич
Родился 13 ноября 1945 года в деревне Атамыш Арского района Татарии. Окончил Казанское танковое училище имени Верховного Совета Татарии, Военную академию бронетанковых войск имени маршала Советского Союза Малиновского и Военную академию Генерального штаба. Генерал-полковник. Служил на командных должностях в Воздушно-десантных войсках. С 1985 года – командующий Восьмой общевойсковой армией, с 1987 года – начальник штаба, первый заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа, с 1989 года – командующий воздушно-десантными войсками. В 1990 году стал заместителем министра обороны СССР. В качестве замминистра обороны СССР курировал вопросы, связанные с выводом советских войск из стран Восточной Европы, а также с действиями армии в чрезвычайных и экстремальных условиях. Награжден орденами Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах» трех степеней; владеет немецким языком.
Руководил действиями войск в январе 1990 года во время армянских погромов в Баку, когда части Советской Армии с большим опозданием и, как часто утверждалось, с напрасным кровопролитием вошли в город. Считает, что кровопролитие в Баку было допущено по вине местных правоохранительных органов. В январе 1991 года Министерством обороны СССР был направлен в Вильнюс для "координации действий воинских частей". 16 августа 1991 года был проинформирован министром обороны СССР Дмитрием Язовым о планирующихся действиях государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП). Участвовал в совещании 17 августа, на котором было принято решение о начале действий ГКЧП 18 августа. Готовил совещание руководства армии 18 августа, на котором Язов сообщил о планах ГКЧП. 19 августа по приказу Язова силами войск специального назначения ВДВ взял под контроль телецентр «Останкино».
27 декабря 1991 года Верховный совет не удовлетворил запрос Генерального прокурора России о лишении Ачалова депутатской неприкосновенности в связи с делом ГКЧП. В феврале 1992 года Верховный совет вторично отклонил ходатайство прокуратуры. После указа президента Ельцина о роспуске парламента в сентябре 1993 года распоряжением Александра Руцкого был назначен министром обороны, однако добиться выполнения армией своих приказов не смог. До амнистии в феврале 1994 года находился под арестом по обвинению в организации массовых беспорядков.
В настоящее время – президент военно-патриотического фонда «Братство».
Мальцев Игорь Михайлович
Родился 6 августа 1935 года в городе Балашихе Московской области; окончил Батайское военное училище летчиков-истребителей, Военно-воздушную академию им. Ю.А.Гагарина и Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Служил в войсках ПВО в Московской и Липецкой областях, Узбекистане, Туркменистане, на Урале, Дальнем Востоке, в Москве. Прошел ступени военной карьеры от летчика-истребителя до первого заместителя главнокомандующего войсками ПВО – начальника Главного штаба ПВО. В августе 1991 года поддержал ГКЧП, за что в ноябре 1991 года был отстранен от должности и уволен из Вооруженных сил как политически неблагонадежный.
Избирался народным депутатом РФ (1990-1993), входил в состав фракции «Отчизна». После роспуска Верховного совета в октябре 1993 года участвовал в создании общественной военной патриотической организации «Всероссийское офицерское собрание». В 1997 году участвовал в создании Движения в поддержку армии (ДПА).
В настоящее время – заместитель председателя ДПА.
80 лет – полёт нормальный Автор Олег ГРОЗНЫЙ, «Красная звезда». 11.08.2015 Фото из архива И.М. МАЛЬЦЕВА.евА Генерал-полковник Мальцев не гонялся за должностями – они сами его находили На долю этого человека выпало военное детство, освоение первых реактивных истребителей, руководство крупными войсковыми объединениями, принятие решений, оказавших существенное влияние на судьбу страны и её безопасность, активная общественная деятельность. 6 августа генерал-полковнику авиации в отставке Игорю Мальцеву исполнилось 80 лет. На предложение о встрече кавалер ордена Красной Звезды, ордена Октябрьской Революции, двух орденов «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР», лауреат Государственной премии Российской Федерации долго открещивался, мотивируя тем, что ничего особо выдающегося за свою жизнь не совершил и есть более известные и достойные кандидатуры. И только услышав – это приказ, согласился. Родился будущий видный военачальник в подмосковной Балашихе, в рабочей семье. Отец, Михаил Давыдович, – шофёр, впоследствии прошедший от начала до конца Великую Отечественную и войну с Японией. Мама, Ирина Прокопьевна, – швея на фабрике. Одни из первых осознанных детских воспоминаний нынешнего юбиляра относятся к 1940-м годам, как оказалось, непосредственно повлиявшим на его дальнейшую судьбу. Он вспоминает, как над селом, где они с мамой были в эвакуации, безнаказанно кружились самолёты с крестами на крыльях и обстреливали дорогу, по которой на фронт шли войска. А в один из дней на ближайшее поле вынужденно приземлился наш бомбардировщик ТБ-3 с повреждённым в воздушном бою двигателем. Семилетний Игорь крутился рядом, глядя, как дед, Давыд Иванович, плотничал, помогая техникам заменить мотор. Встреча с живым лётчиком перевернула сознание мальчишки. После прощального круга над селом успешно взлетевший краснозвёздный самолёт окончательно определил цель в жизни будущего генерал-полковника авиации – только в небо, только летать. – Для меня главный жизненный принцип: поставил перед собой цель – добьюсь её достижения, – поделился Игорь Михайлович. – Этому принципу я следовал всегда. Генерал-полковник Мальцев был одним из организаторов освоения авиацией ПВО ледовых аэродромов за Полярным кругом Это стремление привело юношу в аэроклуб. Свой первый самостоятельный вылет 8 августа 1952 года на Як-18 он вспоминает так ясно, будто это было вчера. В отличие от многих своих друзей курсант Мальцев стремился не только летать, но и понять, как и за счёт чего летательный аппарат «висит» в воздухе. Пытливость ума и желание вникнуть в детали не давали покоя и привели в Московский авиационный институт, куда он сдал документы для поступления. Но бдительное аэроклубное начальство изъяло их и отдало подающему надежды курсанту приказ: только в истребительную авиацию! Так Мальцев осенью 1952-го стал курсантом сразу 2-го курса Батайского военного авиационного училища лётчиков-истребителей, которое окончил по «первому разряду» (по-современному – с отличием). Причём в 1954 году лейтенант Мальцев был в составе первого выпуска пилотов реактивных самолётов МиГ-15. Попав сначала в 126-й истребительный авиационный полк Московского округа ПВО, последовательно прошёл практически все командные должности. Затем были Военно-воздушная академия имени Ю.А. Гагарина, служба в местах, где от внешних условий часто выходила из строя техника, но закалялся характер человека, – Андижан, Мары. Потом – академия Генерального штаба, должности заместителя командующего, командующего отдельной армией ПВО. Следует отметить, что в разговоре Игорь Михайлович ни разу никого не помянул резким словом. О людях же, оставивших яркий след в его судьбе, говорил только с глубоким уважением. За должностями Игорь Михайлович не гонялся – они сами его находили. Несомненно, причина тому – глубокая компетентность, умение работать с людьми и личный пример. Кстати, вопреки всем инструкциям и указаниям, будучи уже командиром дивизии, он продолжал летать, в основном – ночью. Днём надо было находиться у телефона: звонок из центра мог раздаться в любую минуту. Там не любили, когда командира не было на месте. К слову, о деловых качествах. Командиром дивизии Мальцев был назначен в воинском звании подполковника, командующим отдельной армией – генерал-майора. От заманчивого предложения возглавить Главный штаб ПВО страны ещё в 1973 году тактично отказался, посчитав себя тогда недостаточно готовым к этой работе. Вместо этого был назначен первым заместителем главнокомандующего ПВО страны по противовоздушной обороне стран Варшавского договора. Интересная деталь: на этом посту он сменил генерал-полковника Ивана Подгорного, который, будучи командующим 52-й воздушной армией ПВО в 1954 году, у себя в кабинете экзаменовал только что прибывших молодых лётчиков, среди которых был и лейтенант Мальцев. И только в 1984-м Игорь Михайлович принял должность первого заместителя главкома противовоздушной обороны СССР – начальника Главного штаба. О многом ещё удалось выведать у юбиляра, но ещё о большем собеседник дипломатично умолчал. Он был свидетелем, а порой и непосредственным участником многих исторических событий, повлиявших на ход истории страны. Поговорили о полёте Руста, посадившего свою «Сессну» на Красной площади. Собеседник признал, что это был серьёзный прокол многих служб, в первую очередь – ПВО. Свою роковую роль в этом инциденте сыграли и объективные, и субъективные факторы. Генерал-полковник Мальцев был одним из организаторов освоения авиацией ПВО ледовых аэродромов за Полярным кругом на рубеже 1980-х. Но, безусловно, особый след в истории страны и его личной судьбе сыграли августовские события 1991 года. Он не скрывает, что был их непосредственным участником, не допустив ни одного взлёта с крымского аэродрома Бельбек, за что долгое время его терзали следователи, но ничего не смогли вменить. – Я выполнял приказ. Это для меня – святое. Невыполнение приказа – предательство. Ни о чём не сожалею до сих пор, – убеждён Игорь Михайлович. Были моменты, когда его карьера висела на волоске. В 1959 году в период очередной армейской реорганизации ему посулили хорошую должность, но не связанную с авиацией. «Увольняйте», – показал характер капитан Мальцев. Своенравного лётчика оставили в покое. В 1972 году в Иране значительно активизировались натовские разведывательные службы. В один из дней ими был осуществлён массированный запуск воздушных шаров с фото– и радиоаппаратурой на нашу сторону в зоне ответственности дивизии, которой командовал полковник Мальцев. Большая высота, несоизмеримая разница скоростей и погодные условия не позволяли лётчику МиГ-19 захватывать цели, и они постепенно уходили в глубь страны, что свидетельствовало о неспособности соединения ПВО выполнить боевую задачу. Внезапно комдиву пришло в голову оригинальное решение – наводить не один истребитель, а сразу три, с небольшим интервалом. Когда первый промахивался, остальные учитывали его ошибку, по команде с земли доворачивали в нужном направлении и уже уверенно поражали объекты. – Накурился в тот день на командном пункте до такой степени, что с тех пор с отвращением смотрю на табак, – с улыбкой поделился ветеран. Деловые качества, гражданскую позицию генерал-полковника Мальцева ценили не только сослуживцы, но и простые граждане. В 1990 году Игорь Михайлович уверенно победил четырёх соперников в Балашихинском одномандатном округе и стал депутатом. Активно работал в военной фракции Съезда народных депутатов России, жёстко отстаивая интересы армии и военнослужащих в те непростые годы. Подводя итог встрече, невольно задаёшься вопросом – сколько же энергии, физических и душевных сил, порой мужества надо иметь, чтобы с достоинством пройти такой жизненный и служебный путь? После общения с этим уникальным человеком ответы становятся очевидными – быть преданным своей стране, всегда добиваться поставленных целей и свято выполнять приказы. С юбилеем вас, Игорь Михайлович!
Фото: REUTERS
Изменить размер текста: A A
Отвечает бывший начальник Главного штаба войск Противовоздушной обороны страны генерал-полковник Игорь Мальцев.
КП: - Игорь Михайлович, могли ли российские спутники космической разведки видеть и определить место запуска ракеты «Бука» или другого зенитно-ракетного комплекса в том месте, где все случилось?
ИМ: - Здесь есть возможность обнаружить тепловую энергию от факела ракеты или радиолокационное радиоизлучение этой ракеты. Или станцию наведения ракет. Хотя вообще-то космические средства разведки для этих целей не созданы. Они в основном ориентируются у нас для предупреждения о ракетном нападении. Вот старт баллистических ракет – да, там с высокой точностью определяется.
КП: - А вот если истребитель взлетает? Обыкновенный истребитель…
ИМ: - Думаю, что из космоса вряд ли возможно достаточно точно определить… Дело в том, повторюсь, что космические средства не для этого создаются. Поэтому возможность такая вряд ли заложена в тактико-технические характеристики тех спутников, которые находятся на дежурстве. Для этого предназначены средства, которые расположены на земле в основном.
КП: - Вы имеете в виду радиотехнические средства, да?
ИМ: - Радиотехническая разведка, радиолокационная разведка, слежение за радиопереговорами и т. д.
КП: - А вот российская сторона заявляла, что в то время, когда погиб Боинг, российская радиотехническая разведка зафиксировала работу украинской РЛС. Это может быть каким-то косвенным доказательством или прямым, что с той стороны была работа по Боингу?
ИМ: - Нет, прямым доказательством это быть не может. Потому что радиолокационные средства работают и в мирное время. Они работают для контроля за воздушным пространством со стороны министерства обороны. А минобороны , в том числе и на Украине , отвечает и за прикрытие государственной границы. То есть, они смотрят в целом за воздушной обстановкой. Трудно сейчас сказать, насколько эта задача пунктуально и в полном объеме выполняется Украиной в период таких событий, которые там идут сейчас.
КП: - А, допустим, наши знали, что вот на украиснкой стороне работают 15-16 РЛС. И вдруг появляется новая – они ж могли это заметить?
ИМ: - Дело в том, что круглосуточно станция не может работать. Станции включаются и выключаются по определенному графику. Для того, чтобы создавать определенное радиолокационное поле, которое должно контролировать воздушное пространство в определенном районе или вдоль всей государственной границы, или в определенном районе территории страны, исходя из обстановки. Но это вряд ли можно считать косвенным признаком.
КП: - Почему и Порошенко, и Обама, и Керри через день заявляют, что у них есть неопровержимые доказательства места запуска ракеты по Боингу из района, контролируемого «сепаратисами»? Но до сих пор эти доказательства не представлены ни в ООН, ни в ОБСЕ, ни международной комиссии?
ИМ: - Я думаю, что, если бы у них что-то было реально, это давно бы стало известно.
КП: - А если они «зажимают карты», то какую цель преследуют?
ИМ: - Ну, они делают это для того, чтобы оказывать психологическое давление на участников комиссии по расследованию. С тем, чтобы «довернуть мозги» им в определенную сторону. Я вам скажу, что косвенных признаков можно придумать очень много. Но основными фактами, которые могут подтвердить, что это теракт, или это подрыв ракеты в районе цели, то ли это зенитная ракета, то ли это самолетная ракета истребителя – вот только это может дать первый ответ на вопрос – связана ли эта катастрофа с террором, подрыв боеприпаса внутри самолета, или это подрыв ракеты авиационной или зенитно-ракетной. Вот эти факторы определяются экспертами достаточно точно по тем останкам, которые потом соберут в кучу и начнут их обследовать. Ведь каждая ракета имеет боевую часть, начиненную специальными поражающими элементами. Грубо говоря, там могут быть шарики, стрелы какие-то – ну самые разные металлические предметы, которые разрушают конструкцию самолета, а некоторые даже способны прошивать самолет насквозь. И для специалистов по останкам корпуса самолета очень легко и просто определить. Если этот самолет просто рухнул, там этих дырок от поражающих элементов нет. Мне за 25 лет летной работы в авиации часто приходилось быть на «ямах» и смотреть на эти останки. Обычно самолет, который рухнул сам по себе, там гладкие куски этих поверхностей и на них никаких следов поражающих элементов нет… Если их там ни одного нет, то ясно, что самолет упал сам. Если это подрыв, внутри там характер разрушения самолета совершенно другой, там отрубается определенная часть и рушится. По характеру вот этих поражений можно определить и сами поражающие элементы. Кроме того, сами поражающие элементы могут и остаться в самолете – в корпусе и даже в телах людей, которые там остались. И по самому поражающему элементу, если такие будут найдены, можно точно сказать, кому это принадлежит – «Буку» или ракете «воздух-воздух», запущенной с самолета… И вот это уже не косвенные будут, а прямые факты, которые свидетельствуют о том, что самолет сбит ракетой, скажем. И вот тогда уже, после расшифровки «черных ящиков», после того, как будут прочитаны остатки радиообмена между экипажем, можно точно определить время, когда это было. По линии пути от этого времени можно отсчитать, в каком месте вот это произошло точно. Абсолютно точно можно сказать, в каком месте было это поражение самолета. И все это привяжут к местности. Если бы была космическая фотография, а она наверняка какими-нибудь средствами фотографировалась, там можно четко увидеть – сегодня с космической фотографии можно обнаружить предметы до метра точно…
КП: - А у нас есть такая возможность сфотографировать из космоса?
ИМ: - А почему же нет? У всех есть. И у нас, и у американцев есть.
КП: - Спутник же должен постоянно висеть над этим районом, да?
ИМ: - Ну, это целая система…
КП: - Вы думаете, у нас есть такая возможность снять, да?
ИМ: - Это не только у нас, у всех есть. И у американцев в том числе. И если оно и есть и они сейчас молчат, так это потому, что там будет видно, где стоял «Бук». Это ведь все-таки не один и не два метра…
КП: - Почему украинские диспетчеры изменили высоту эшелона Боинга?
ИМ: - Это вопрос, который вообще не надо привязывать серьезно к этой истории.
КП: - Это обычная практика?
ИМ: - Да. Диспетчер в очень сложных обстоятельствах работает. В воздухе, при всей дисциплинированности летчиков, бывают отклонения небольшие от маршрутов, искажения курса. И для того, чтобы там развести и исключить опасное сближение самолетов, диспетчер может и снизить временно, и отвернуть его в сторону, и выше поднять. Это обычная диспетчерская работа. Вот сегодня я слышал информацию, что шесть самолетов могли бы в кучу сойтись в Ростовской области. Но диспетчер успел правильными действиями – кого вверх, кого вниз, кого в сторону – развести их.
КП: - А то вот такой вопрос: может ли оператор пусковой установки «Бука» с помощью только своей РЛС, которая у него на командной машине стоит, отличить на экране гражданский самолет от военного? Вообще на радарах отличается гражданский самолет от военного?
ИМ: - Ну, размер отражаемой поверхности транспортного самолета намного больше, чем отражающая поверхность истребителя. И там характер отметки совершенно другой.
КП: - А это пятно больше или оно более растянутое?
ИМ: - На станции радиолокационного обнаружения оно выглядит гораздо крупнее, потому что идет на экран прямой отраженный сигнал. А вот уже на станции наведения ракет там уже сигнал этот трансформируется в удобный для наведения ракет.
КП: - То есть, свою форму как бы ему придает…
ИМ: - Да, этот сигнал от станции наведения ракет преобразуется в удобную форму для управления.
КП: - Некоторые свидетели катастрофы Боинга говорят, что видели, как следом за ним летели два маленьких самолета. Можно ли увидеть там на высоте 5 или 8 тысяч метров самолет?
ИМ: - На 5 или 8 тысяч метров вряд ли увидишь, а вот на высоте 10 тысяч, где летел самолет, возможно, был инверсионный след. На этих высотах самолет как таковой не увидишь с земли. Тем более истребитель. А вот инверсионный след от него может быть виден. При определенном состоянии атмосферы.
КП: - След Боинга или след истребителя?
ИМ: - Если был след от истребителя, то он был и от Боинга. Если они на одной высоте были. Потому что след сам по себе зависит от состояния ионосферы в этом слое. Это конденсат на остатках работы двигателя при определенной влажности на этой высоте.
КП: - Какая информация обычно записывается на черные ящики?
ИМ: - Вся информация. Вы имеете в виду речевая?
КП: - Любая. Это и речевая и состояние техники?
ИМ: - Мне сейчас трудно сказать, сколько параметров пишется на этом Боинге, но, во всяком случае, наверное, не менее десятка это точно. Вот даже на самолете, на котором я закончил летную работу, Су-15, там писалось 12 параметров. И скорость, и высота, и курс, и переговоры, и температура двигателя, обороты и прочее. Короче говоря, пишется все, что нужно, для того, чтобы потом определить, как выполнялся полет, какие там были отказы двигателей или системы и т.д. То есть, параметры, которые определяют работу двигателей и всех систем самолета. В том числе и речевая – внутренние переговоры экипажа пишутся все и разговоры по внешней связи с диспетчерами, с командным пунктом и т. д.
КП: - Когда вы летали, вы, допустим, увидели там справа или слева какой-то странный самолет, вы все это записывали по речевому самописцу? Скажем, вижу слева там в 10 км иностранный самолет. А могли ли в Боинге увидеть истребитель украинский и записать это на черный ящик?
ИМ: - Если истребители сзади были, то вряд ли на Боинге их могли видеть. Если же истребители выходили вперед, то с Боинга наверняка передали, что на близком расстоянии от них проходит там пара истребителей.
КП: - Говорят, что на всех «Буках» есть некие ключи. Даже если бы ополченцы, допустим, захватили тот же «Бук», то там без определенных ключей он бы не работал. Или это легенда?
ИМ: - Ну, наверняка есть ключи, которые исключали бы использование этого комплекса посторонними людьми. Наверняка, а как же.
КП: - Как вы думаете, почему сразу несколько украинских самолетов вчера нанесли ракетно-бомбовые удары под Донецком по месту, где не было ни одной позиции ополченцев? По пустырю стреляли. Есть предположения, что таким образом заметали следы украинского «Бука»…
ИМ: - Да черт его знает. Может быть. Но ведь дело в том, что разброс деталей этого самолета уже сегодня, по-моему, в 50 кв. км определили. Если даже эти удары и преследовали цель нанести какие-то дополнительные поражения останкам для того, чтобы на этом фоне демаскировать реальные поражающие действия ракеты, то это все равно ни к чему не приведет. Потому что разброс настолько большой – всю поверхность они покрыть не могут. И если там есть воздействие поражающих элементов ракет, то эксперты их обязательно найдут, если хотят найти. Но поскольку там не один эксперт, вот это желание, даже если у кого-то и появится скрыть, оно вряд ли осуществимо.
КП: - Игорь Михайлович, у вас уже вызрело какое-то предположение о причинах катарофы Боинга, к которому логика ваша склоняется? Или вы все еще тоже маетесь в догадках?
ИМ: - Я не могу понять, почему, если это уничтожение «Боинга, почему оно произошло так близко к государственной границе России ? Видимо, был иной расчет... Ведь если бы упал этот самолет на территории России, разговор с нами был бы совсем другой сейчас. На нас бы повесили всех дохлых кошек. Поскольку тогда, кроме наших зенитных ракет, больше списывать не на кого.
КП: - Может, именно в этом и расчет этой операции был?
ИМ: - Ну, если даже и рассчитывали, то она вообще сделана топорно. Чувствуется, что профессионализма военным Украины не хватает во всем, за что ни возьмись.
КП: - Игорь Михайлович, вот у украинцев под Донецком стоит 156-й зенитный ракетный полк, вооруженный «Буками». Они его время от времени вытаскивали на поля и устраивали учения… А в это время была нервная обстановка, наши самолеты патрулировали вокруг границы и украинцы нагнетали ажиотаж, что вот-вот русские прилетят и начнется бомбежка… Не могло ли так случиться, что по недоразумению, из-за низкого профессионализма украинцы перепутали наш бомбардировщик и Боинг и пальнули, а?
ИМ: - Я не думаю, чтобы уж украинские руководители до такой низости пали, чтобы идти на вот это злодеяние?
КП: - А если просто по ошибке?
Им: - Я согласен. Если это и произошло, то только из-за низкой квалификации и случайно произошло. Точно так же, как было тогда с С-200 и нашим Ту-154, сбитым в 2001 году над Черным морем.
ЕЩЕ КОММЕНТАРИЙ
Михаил Тимошенко, полковник в отставке, военный эксперт: «Порошенко и Обама блефуют»
- Могли ли российские спутники космической разведки видеть и определить место запуска ракеты «Бука» или другого ЗРК? Или засечь истребитель, атакующий малайзийский Боинг? Или не могли из-за известного состояния нашей космической группировки?
Для этого нужен один или несколько спутников с РЛС бокового обзора и инфракрасными сенсорами над этим местом. Состояние нашей космической группировки такого не позволяет.
- Почему и Порошенко, и Обама говорят, что у них есть «неопровержимые доказательства» места запуска ракеты по Боингу, но до сих пор они не представлены ни в ООН, ни в ОБСЕ, ни международной комиссии, расследующей ЧП?
Потому что они знают, кто запустил ракету, но признать этого не могут, как Кучма в свое время не признавал удар своей ракетой С-200 по нашему Ту-154 в 2001 году. Вот и пытаются «давить авторитетом". Другими словами - блефовать.
Почему, на ваш взгляд, украинские диспетчеры изменили высоту эшелона Боинга на 600 метров ниже? Это обычная практика или тут что-то иное?
Обычная практика, особенно если на этом эшелоне летит другой самолет, особенно военный.
- Можно ли по характеру разрушений Боинга и типу пробоин на останках самолета понять, каким оружием он был поражен?
Можно. Если это С-200, то будет множество круглых отверстий от шрапнели, которой снаряжена его боевая часть (БЧ). Если отверстия рваные, то скорее всего это "Бук", у которого на расстоянии 17 м от цели срабатывает радиовзрыватель, и БЧ рвется на осколки весом более 60 г. Если отверстия круглые, но большего диаметра, то это скорее всего 30- мм снаряды от пушки истребителя ГШ-30. Тогда должны быть следы внутреннего взрыва и осколков от него.
- Может ли оператор пусковой установки «Бука» с помощью только своей РЛС (установленной на его машине) отличить на экране гражданский самолет от военного?
Оператору пусковой установки не то что отличить, даже обнаружить цель своей РЛС - все равно что подглядывать сквозь замочную скважину: очень уж мал сектор обзора. да и потом, электроника комплекса блокирует пуск по своим самолетами и вертолетам. А вот по иностранным - нет!
Некоторые свидетели катастрофы Боинга говорят, что видели, как следом за ним летели «маленькие самолеты». Добивали лайнер?
Есть расхожее выражение - "врет, как очевидец". С расстояния в 10 км или более (если наблюдатель видит цель под углом) увидеть истребитель на фоне инверсионного следа лайнера затруднительно. Добивать тоже не могли: там, где работает ЗРК, свои истребители не летают: не дай бог, свои же ПВО -ошники зацепят.
- Какую информацию обычно записывают «черные ящики»? Говорят, что на Боинге из было аж 12?
Обычно регистраторов только два - параметрический и речевой. Иногда дублируют, но не шестикратно же.
- Уже давно ходят слухи, что ополченцам якобы удалось с месяц назад отбить у одной из частей украинской армии «Бук». Есть на его установке «ключи», без знания которых нельзя запустить ракеты?
Нигде не сказано, какой из элементов "Бука" они отбили, а там их как минимум четыре: командный модуль, РЛС обнаружения и целеуказания "Купол", самоходная пуско вая установка (у нее своя РЛС с функцией наведения по сигналу от "Купола" через командный модуль) и пуско-заряжающая машина (ПЗМ). Пуск могут произвести только два последних, но ПЗМ сделать это может только при наличии работающей РЛС на самоходной пусковой установке. "Ключей", блокирующих запуск, нет, так как система опознавания "свой-чужой" блокирует запуск по своим летательным аппаратам.
- Оставляет ли за собой ракета «Бука» след в небе? Сколько минут он держится до полного рассеивания?
Оставляет, но короткий, так как двигатель работает около 25 секунд. Держится в зависимости от силы ветра.
- Как вы думаете, почему сразу несколько украинских самолетов нанесли вчера ракетно-бомбовые удары под Донецком по пустынному месту, где не было позиций ополченцев? Заметали следы, оставленные украинским «Буком», стрелявшим по Боингу?
Очень похоже именно на это.
- Какие следы остаются на «Буке», стрелявшем ракетой?
Может остаться копоть или слегка в некоторых местах обгореть краска на борту.
КОМПЕТЕНТНО
«Шансы установить причину крушения Боинга есть»
На вопросы военного обозревателя «КП » Виктора Баранца отвечает Михаил Захаров , полковник в отставке, старший преподаватель кафедры Тактики и вооружения зенитных ракетных войск военной академии воздушно-космической обороны, кандидат технических наук, старший научный сотрудник.
КП: - Как «Бук» поражает цель?
МЗ: - Зенитный ракетный комплекс (ЗРК) поражает цель не за счёт прямого попадания в воздушную цель (вероятность прямого попадания ракеты в цель небольшая), а за счёт подрыва боевой части (БЧ) и разлёта осколков.
Конкретно для ЗРК «Бук-М1» используется зенитная управляема ракета (ЗУР) 9М38М1, самонаводящаяся твердотопливная с полуактивным методом самонаведения. Ракета одноступенчатая и не имеет отделяющихся в полете частей.
КП: - Каковы ТТХ ракеты «Бука»?
МЗ: - ЗУР имеет следующие характеристики:
Средняя скорость полета - 800-850 м/с (максимальная - 1000 м/с);
Стартовая масса - 685 кг;
Масса боевой части - 76 кг;
Количество осколков боевой части - 6500 шт. (2 типа: 8,1 г и 2,5 г);
Время работы двигательной установки - 18-22 с;
Располагаемые перегрузки - 19 ед.
Осколки разлетаются со скоростью 1,7 – 2,0 км/с, накрывая цель. Вероятность поражения цели типа истребитель ЗРК «Бук-М1» составляет 0,8 – 0,95. Вероятность поражения гражданского лайнера одной ракетой близка к 1.
КП: - Что происходит с самолетом, когда его атакует ракета «Бука»?
МЗ: - При попадании разлетающихся осколков несущие поверхности самолёта превращаются в дуршлаг (говоря по-научному, - совокупность частых отверстий). При исследовании трупов при попадании ракеты С-200 в лайнер ТУ-154 в 2001 году медицинской экспертизой была констатирована мгновенная смерть части из них ещё на борту от поражения осколками. (Вот почему межународной комиссии, работающей на Донбассе , нужно сейчас так же исследовать трупы на предмет наличия в них металлических осколков!).
Фото, которые я видел, не дают возможности сделать вывод о применении ЗРК (нет характерных повреждений типа «дуршлаг» от разлёта осколков ракеты).
Чтобы сделать однозначные выводы, нужно специалистам детально изучить характер повреждений не только техники, но и трупов.
Нужно во что бы то ни стало найти фрагменты ракеты!!! Они наверняка находятся неподалеку, поскольку после подрыва ЗУР ни самолёт, ни ракета не будут планировать – фрагменты будут хаотично падать вертикально вниз и смещаться под действием ветра. Ракета не взрывается в пыль (подрывается только БЧ и то осколки летят в области пространственного конуса). Крупные фрагменты должны обязательно присутствовать и по ним можно определить, что же поразило самолет. (Сейчас пока суета вокруг почти бесполезных чёрных ящиков).
КП: - Может ли оператор «Бука» распознать на экране тип цели и поределить - она «своя» или «чужая»?
МЗ: - Оператор РЛС может лишь приблизительно (по скорости, высоте, маневренности и ЭПР цели) определить класс цели – истребитель, бомбардировщик и т.д.
Ведётся опознавание государственной принадлежности по принципу «свой-чужой». Гражданский и военный самолёт на экране индикатора выглядят совершенно идентично, если у них примерно одинаковые скорость, высота и т.д.
КП: - Какую информацию содержат «черные ящики»?
МЗ: - Чёрные ящики записывают телеметрическую и речевую информацию. В нашем конкретно случае они малоинформативны, за исключением точного определения момента попадания ракеты в самолёт – тогда РЕЗКОЕ уменьшение высоты, скорости, ненормативная лексика лётчиков и т.д.
КП: - По каким признакам можно определить запуск ракеты «Бука»?
МЗ: - Ракета оставляет за собой БЕЛЫЙ след. У земли он держится 15-20 секунд (есть видео запуска ракеты «БУКа»). По мере набора ракетой высоты инверсионный след ракеты более устойчив и держится 2-3 минуты.
КП: - Какие следы остаются на земле возле «Бука», запустившего ракету, и на самой установке?
МЗ: - После пуска ЗУР на земле остаётся след прогара, следы прогара красочного покрытия остаются и на самоходной огневой установке (СОУ) и пусковой заряжающей установке (ПЗУ). Конечно, можно быстренько перекрасить (якобы подошло время технического обслуживания большой периодичности), но скрыть, что краска новая, тем более невозможно, СОУ (ПЗУ) будут пахнуть несколько недель свежей краской.
СОУ один не стреляет (он просто не имеет возможности обнаружить цель). Нужны ещё станция обнаружения целей (СОЦ) «Купол» и пункт боевого управления (ПБУ).
После пуска твёрдотопливной ЗУР от места пуска в направлении полёта к цели остаются лежать на земле непрогоревшие кусочки топлива ракеты (твёрдые, чёрные, матовые, выделяют много энергии, если поджечь). Это – вещественное доказательство недавно произведённого пуска!
